— Примета плохая, к болезни, — мрачно сказал судмедэксперт Градус.

— Отёк остатков мозга гарантирован, — почему-то ляпнул я.

Мышастый, зло глянув на нас, повернулся и, хлопнув дверью, исчез.

Через два часа был новый вызов. Десятилетний пацан решил изобразить подводную лодку в ванне. Захлебнулся.

Колесо жизни и смерти вращалось без остановок…

Про секретного агента Петрова

Многое в нашей жизни бывает случайно. Так и случилось у Петрова. Он стал агентом уголовного розыска, обратно к Хозяину ему не хотелось. А хотелось жить у мамы, в квартире знакомой с детства. Случай, просто случай, думал человек с судимостью. Как и всякий секретный сотрудник, имел псевдоним, который выучил наизусть, подписывая корявым почерком очередное сообщение. Почему ему дали странную фамилию «Коровьев», он не знал.

Инспектор уголовного розыска, с которым он работал, был весёлым и добродушным парнем. Мог принести на встречу бутылку водки, по-свойски порубить колбасы и хлеба на газетку. Трепался за жизнь. Жаловался на начальство, семейную жизнь. Иногда подкидывал деньжат, спас от ЛТП, помог с пропиской.

Петров, человек судимый, сам себе удивлялся. Сидит с ментом поганым, выпивает, закусывает. И так хорошо ему! И приятно общаться, и рассказать многое хочется, чтоб понял его, Петрова, этот улыбчивый парень, про жизнь его непутевую, про несбывшие мечты и дурацкие надежды.

Это тебе не то, что кумовья на зоне и СИЗО. Дуболомы там. Да и что с них взять. Могут выпотрошить до донышка и подставят невзначай. А пронюхает кто, да и шлёпнут скорые на расправу люди. Ну и спишет кум на несчастный случай. У них ведь главное статистика, показатели, а не Человек.

Мой не такой. Свойский парень, не повезло ему, что в менты подался. Собачья у него работа.

***

Барыга жил один. Деньги держал дома, об этом рассказала Светка официантка, он ей хвастался, что если бы он бы жил в Америке, то купил бы ресторан, в котором она работала. И показывал ей какие-то непонятные бумажки грязно-серого цвета. Брать его решили на гоп-стоп. Петрова взяли в долю. Парень он свой, крепкий, в районе своём всех знает и его все, да и с ним сам Гиви чалился. А племяш Гиви, Анзор, он голова. И Светку раскрутил, и план придумал. Да и знает, куда эти деньги американские потом скинуть.

Петров отзвонился своему сыщику. После этого тщательно запил. Сыщик быстренько завёл ДЕЛО, напихал туда бумажек, получил добро на засаду.

Засада оказалось удачной. Сыщик с друзьями пил подаренный Барыгой коньяк. А о долларах ни гу-гу, статья за это тоже Барыге светила. Да и мог Барыга кое-что рассказать, не говоря о том, что устал милиционер водку пить дешёвую на свои. Коньяк, он благородней.

Через два дня, вечером, Петрова догнали два «зверя». Разговора не было.

***

«Гр. Петров, находясь в состоянии алкогольного опьянения, упал, что послужило причиной перелома основания черепа…» Прокурорский чин подмахнул постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти. Ещё одним алкашом меньше…

***

Что осталось от Петрова, сожгли и похоронили. На похоронах была его мать да пара соседок.

Сыщик завербовал нового агента и дал ему псевдоним «Фагот».

— Ну не мудак ли я? — сказал новоиспечённый секретный сотрудник, закуривая.

Про пидарасов

СПТУ № … было на хорошем счету. Контингент там был разношёрстный, но драк и поножовщины не было. А если и случались случаи воровства, ну кто не без греха, то приехавшие по вызову сотрудники милиции обнаруживали вора в кладовке завхоза, потерпевшего — в кабинете директора, украденное на столе секретарши СПТУ, а свидетели рвались дать показания.

В этом была заслуга замдиректора по воспитательной части, Арнольдовича. Он был высоким и крепким мужчиной, с красиво уложенными волосами и холенными руками. ПТУшники боялись его, как огня. Арнольдовича знали в Министерстве, он был на хорошем счету в райкоме партии. Поговаривали, что скоро он станет заслуженным учителем. И было за что, мероприятия, концерты, дисциплина. Он дневал и ночевал в училище.

Сыщик по детям рубил палки, кривая раскрываемости росла. Его хвалили даже в прокуратуре! Инспекторши детской комнаты милиции зазывали Арнольдовича на торт с чаем, а может, чем чёрт не шутит, с шампанским! Зам директора отнекивался, ссылаясь на ревнивую жену.

Взяли его на горячем, когда он, закатив глаза и порыкивая, пользовал пухлого воспитанника СПТУ в бане. Сдал его старый пидор, вышедший в тираж и промышлявший мелкими кражами в той же бане.

После задержания и посадки Арнольдовича кривая преступности в СПТУ поползла вверх, а процент раскрываемости упал до нуля.

Сыщика по детям ругали за низкую раскрываемость, полное отсутствие профилактики. Он понуро молчал.

Однажды, не выдержав и глотнув воды из графина, бухнул:

— Ну не пидорас я! Не пидорас!

Крик души да и только.

Сардельки по Достоевскому

Петровна была тёщей Силантьева. Она поджимала губы, когда зять её единственной дочери называл её мамой.

Про зятя думала, что подлизывается из-за деревенского дома. Да и что с него взять, очочки, бородёнка, грудь впалая, сам худосочный, как цыплёнок по рупь сорок пять. И что Лизка в нём нашла? Конечно, прописка московская — это тебе не деревня Жуковка, а так — зам кого-то за 150 рублей. Вечно друзья у него на кухне, болтают о чёрт знает чём и Лизку в это дело втравили. Да и закурила девка, стыдоба.