— Шёл крупный снег и падал на ресницы вам,

Вы Северным Сияньем увлеклись.

Я подошёл к вам и подал руку,

Вы, встрепенувшись, поднялись.

Встрепенулась и очередь у магазина. Он закрывался.

Юра мечтательно протянул:

— А хорошо-то в городе как! Баб полно, как на женской зоне. Подходи и бери за не хочу.

Я поймал Т. такси. Он старательно помахал мне рукой из окошка и прокричал:

— Приезжайте к нам на Колыму!

Таксист хмыкнул и дал по газам.

***

Ходили слухи, что Т., будучи в отпуске, пьяным утонул в Чёрном море, что пошёл за водкой в соседний посёлок, заблудился и замёрз, что на зоне был бунт, и зеки замочили кума. Но это были только слухи. Я его разыскал и позвонил. Выяснилось, что он вышел на пенсию в чине подполковника, имеет дачу, любящую жену, и у него скоро будет внук, а может, внучка. Узнав, что я в Израиле, он долго ржал. Потом заинтересовано спросил:

— А зоны у вас есть?

И обещал помочь, если отправят, а уж насчёт дачки велел не беспокоится. Я привычно сплюнул через левое плечо.

Мы попрощались, договорившись тяпнуть по маленькой за тех, кто в армии, в милиции и на зоне. Что я и сделал.

***

Про девушку

Дежурный по Конторе капитан милиции Боря Рогожин заканчивал суточное дежурство. Лениво смахивал с пульта убитых за ночь мух. Шевелил большим пальцем левой ноги в дырявом носке. Из открытого окна в дежурку влетал запах цветущих лип. Снизу, из красного уголка, доносилось бухтение ответственного по Конторе, образно доносящего до ППСников вечные ЧТО ГДЕ КОГДА. Потом голос ответственного, что есть такая штука СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ЗАКОННОСТЬ. Боря улыбался и поигрывал ключами от оружейки. Скоро конец смены. Его бутылка «Жигулёвского» тихо охлаждалась в холодильнике старшины Конторы. Постовой дядя Коля покуривал «Приму» и щурился на магазин «Овощи Фрукты». Туда вечером завезли плодово-ягодное в тяжёлых, темного стекла бутылках. Близился конец квартала и Света — директор вышибла это, с позволения сказать, вино в Райпи-

щеторге.

Всю эту идиллию испортили козлы на «Москвиче». На борту которого синим по жёлтому было написано ПМГ. Из машины выкатился сержант и галантно открыл дверцу. Дверь заскрипела, но открылась. Дядя Коля стряхнул пепел на брюки, Рогожин нервно закурил. Из машины вышла девушка. Ноги у неё были длинные. Там, где начиналась неясность, то начинался слегка потёртый милицейский бушлат. ППСники подхватили девушку под локоточки и бережно ввели в Дежурную Часть 50 0/милиции. Дядя Коля неожиданно для себя сказал:

— Прошу, — подумал и, пересиливая себя произнёс: — Мадумазель.

— Меня ограбили, — сказало милым голосом длинноногое и длинношеее существо.

Боря Рогожин втянул ноздрями запах. Пахло духами. Боря знал двое духов. По жизни: «Красная Москва». По кино: «Шанель НОМЕР ПЯТь». Номер 5, ассоциировался со словом б…, и Боря проглотил это слово. И закричал дурным голосом:

— Барбосыч! Грабёж!!!

Ответственный по Конторе испарился, как ртуть, наряды, дружно протопав туфлями «Скороход», затопили Дежурную Часть. Девушка сделала ноги латинской буквой ИКС, что по-русски значит умножить.

— О… — выдохнули менты. Кто луком, кто чесноком, некоторые оторвы — перегаром.

— Пройдёмте, — дежурно сказал Барбос.

Все захотели стать сыщиками. Чтоб был мятый костюм, рубашка не первой свежести и галстук. А под мышкой пистолет в жёлтой кобуре. И дебильная озадаченность. На небритом лице. Ну, про выхлоп метра на два… это так с армии… привычка…

Дверь в кабинет захлопнулась.

— У тебя выпить есть?

— Ты, что охренела?

— Я так по тебе соскучилась…

— Мы же договорились, ты звонишь… я прихожу в условное место.

— Ой, какое вино…У вас мотоцикл украли. Ну… он… как горы называется…

— Урал?

— Чёрный такой, а хлебушка у тебя нет?

— Где твои вещи?

— В почтовом ящике… ха… ха… ха… понимаешь, такие прикольные чуваки, охренеть.

***

— Когда контрольная встреча?

— Как вам сказать, товарищ подполковник.

— А я ТЕБЕ скажу…

***

ЗЫ А мотоцикл нашли. И угонщиков тоже…

Говорят, что она замужем и двое детей. Взрослые поди…

Про элиту

Новый начальник конторы был лыс. Лысину он скрывал фуражкой. На эту фуражку мог приземлится вертолёт. Роста он был маленького и носил туфли на высокой платформе. Знак «Отличник милиции» сиял даже в сумерках ИВС. А новенькие звёзды майора милиции смотрелись на его плечах генеральскими. Был он из участковых. На второй день он пришёл к нам. Мы сидели, как мыши. Тихо. Дышали в себя.

Чертков оглядел нас. Цвет нации. Красные морды. У некоторых наколки с армии или со счастливого детства. Глаза в потолок и дым сигарет и папирос. Ядрёный дым. Земля, она заставляет крепкое любить и уважать. Майор вздохнул и трогательно сказал, что мы элита милиции. Все кивнули. Сыщик по недоноскам мрачно сказал: