Шрифт:
— Вон даже милиция в очереди! Не то что ты, охломон!
Народ вытянулся в строчку, послышались смешки.
ПМГшники вопросительно посмотрели на меня, я махнул рукой. Они понимающе ухмыльнулись и свалили. Постовой, поправив кобуру, степенно ушёл охранять покой граждан.
Москва. 11.00. Утро.
***
Для любопытных
Помогите милиции граждане — ПМГ(передвижная милицейская группа).
Виноводочные изделия в СССР одно время продавали с 11.00 утра.
Милиция в очереди за зельем не стояла. Но тут надо было.
«Луноход» — сленг, название машины УАЗ, в милиции её красили в жёлтый канареечный цвет, по борту шла синяя полоса с надписью белыми буквами МИЛИЦИЯ. До этого были «Раковые Шейки», но это другая история.
Коля Рябов
Коля Рябов был инспектором УР. Так у него в ксиве было написано. Дураку ясно, что работал он на земле. Это ОУР, или там УУР байки тёткам рассказывает о крутизне своей. Не говоря о всякой шелупони уголовной Министерской. Кто землю топчет, тот и герой. Им, сыскарям с земли, ордена не дают, ну, может, посмертно медальку. Или срока от любимого Прокурора, или по известному месту мешалкой, чтоб летел и помнил, что земля для остальных ОУР, УУР и проч. важных — это вид из иллюминатора, а для тебя, братишка, вот она, рядом. Жри дерьмо не хочу. Когда в Тагиле сядешь. За сокрытие. Или там в морду дал, типа спросить хотел, а не украли ли, Вы, всемилостивейший СЭР, у козла Сидорова трёшник на похмелку, предварительно ткнув его ножичком в область грудной клетки. Ой, социалистическую законность нарушил. Фигня случилась.
А Коле Рябову непруха была, во-первых, упустил воров квартирных. Они со второго этажа сиганули, шмотьё побросали. А Коля он что, Чарльз Бронсон какой-то? Дубль третий. «Сцена погони». Вещи целы. Терпилы спасибо говорят:
— Ой спасибо, товарищ следователь! Ну мож, по стаканчику?
А начальство зовёт на ковёр. В Район. К Начальнику ОУРа.
— Как же так, товарищ капитан?! Воры на свободе гуляют?
Выговор вам, с занесением в личное дело. Идите.
Во-вторых, в пивнушке у Моссельмаша в туалете паспорт ему кролик по тихому передал. Кто-то из кармана срубил. Паспорт не простой. Синий с курицей. Американский.
А, подумал Коля, кто срубил, известно. Но к делу не привяжешь. А тут, мож, джинсы дадут или там ботинки подарят. А мож, бухло своё сивушное нальют. Какая-то «Белая Лошадь» у вероятного противника ценится. Попробуем. В крайнем случае, портвешком можно отлакить.
Позвонил Рябов из кабинета в Посольство ихнее, амераносов. Объяснил, как и что. Эти шпионы на русском разговаривать умеют, если приспичит.
Через полчаса в дверь кабинета постучались. Вежливые. Оба-два в сером. За ними начальник отделения милиции маячил. За погоны боялся. Долго беседовали. В кабинете начальника, а начальник круги резал по отделению. Два этажа, и всё кабинеты, кабинеты. Народу пропасть как было неприятно. А кому приятно, когда на него матом орут?
Решил Колян залить горе верёвочкой. Поехал пиво пить на Сенежскую. Своя земля родная. Там чисто и в малюхонькой комнатке хоккеисты тусуются. Через дорогу живут, в зелёных домах, что в Ленинградском районе. Спортивный режим нарушают. Им можно — чемпионы из конюшни. Типа пиво с мочой уходит, а пахнет, ну рыбой. Дал ему один плечистый хоккеист контрамарку с хитрой подписью. И поехал Рябов вечером следующим на хоккей. Место класс. Брежнев сидит, охрана. Народ кричит, болеет за Наших. За ЦСКА, в смысле. А у Коли Рябова мерзавчик в оперативной кобуре плечевой (старшина жёлтого цвета дал — это другая история). Сунул Рябов руку в кобуру, за пузырьком. Полы пиджака разошлись. Навалились двое. Слова сказать не дали. Волки позорные. Утром замполит приехал, всю дорогу стращал. А сам весь трясся. Коле-то чего терять, дальше земли не пошлют. Да и ребята ещё пирожок с повидлом на дорогу дали. Тоже опера, свою землю топчат.
Чем закончилось? Хоккеисты слово замолвили. Начальнику РУВД позвонили ОТТУДА. И стал работать Коля Рябов во вневедомственной охране. Но иногда на даче напивался подполковник вусмерть. Чего вусмерть? Вам не понять, вы на земле не работали. Извините.
Матрос
Мирный милицейский УАЗик по кличке «Бобик» тихо полз по Бульвару Матроса Железняка, что в Коптево.
Быстро ехать он не мог, под его капотом хрюкало и позвякивало, он был старым и больным. Из-за кустов, как чёртик из коробочки, появился худощавый мужик, тельняшка на его теле болталась, как на вешалке. Кирпич, брошенный мужиком в УАЗик, попал в верхний угол рамы лобового стекла. Стекло лопнуло, осколки кирпича разлетелись на оранжевые осколки, часть из которых выбила весёлую дробь на капоте и на дороге.
«Бобик» дернулся и стал.
— Нихера себе! — выдохнул водитель.
— Партизанен! — заорал сыщик Лабаков, выскакивая из машины.
Погоня была короткой. Мужик был не олимпиец, а литроборец. Довольный удачной погоней, сыскарь затолкал метателя кирпича в машину, где чертыхающийся водитель сметал осколки стекла старой рубашкой, из его рассечённой брови шла кровь.
***
— Ну матрос, рассказывай, зачем гранату кидал?
— Я не гранату, кирпич.
— Хорошо, что не селикатный.
— Селикатный тяжёлый, далеко не кинешь.
— Э, да у тебя умысел был. Готовился, значит. И чем тебе советская милиция не нравится?
— Участковыми.
***
Степанов пришёл в милицию из НИИ, где был инженером. За работу взялся рьяно. Бодро двигался в очереди на жильё. Был образцом и показателем, семьянином и кандидатом в члены КПСС.
***
Самохин служил на флоте, был подводником, отличником боевой и политической. Имел знак «За дальний поход».
Его подводная лодка была атомной.