Шестерки Лео стояли поодаль и с насмешкой наблюдали за душеметаниями несчастного глупца. Они бы с удовольствием наподдали Лирону, чтобы он меньше их раздражал, вот только Лео приказал лишнего внимания к себе не привлекать, а потому парням ничего не оставалось, кроме как меланхолично следить за убогим гением, изредка бросая в его адрес какие-нибудь оскорбительные реплики.

Лирон на парней внимания не обращал, с каждой минутой снедаемый все большим чувством вины. В конце концов, оно выросло до таких размеров, что парень таки схватился за ручку двери и весьма удивился, когда она сама собой опустилась вниз. Тери вышел из туалета и удивленно уставился на Лирона.

— Что ты делаешь?

— Подслушиваю, — Лирон так разнервничался, что не нашел ничего лучше, чем сказать правду.

— И как выходит?

— На самом деле не очень, я ничего не слышал.

— И хорошо, — на губах мальчика появилась нехорошая ухмылка.

— Надеюсь, Лео ничего тебе не сделал? — встрепенулся Лирон, на подсознательном уровне почему-то беспокоясь совсем не за нового знакомого.

— Нет, что ты! Он ничего не сделал, — успокоил паренька мальчик, сделав странное ударение на слове «Он», после которого так и хотелось спросить: «А ты? Ты ему ничего не сделал?».

«Что за чушь лезет мне в голову?! — одернул себя Лирон. — Главное, что мальчик в порядке!»

— Наоборот, Лео пообещал больше никогда-никогда над тобой не издеваться! — это заявление и вовсе выбило Лирона из колеи.

— И как же ты его убедил? — осторожно спросил он, чувствуя, как внутри все холодеет. Нет, этот мальчишка был совсем не прост. И пусть он не учился в этой школе и вроде бы не являлся великим гением, что-то в нем таилось опасное. Нечто, что пугало Лирона. Нечто, что наверняка отпугивало и других людей от невинного с виду мальчика.

— Думаю, в ближайшее время, он будет просто не в состоянии проделывать нечто подобное, — нехорошая улыбка мальчика стала шире. — Ты извини, но мне пора. Если учитель заметит мое отсутствие, паники не избежать. А она и так меня недолюбливает, — объяснил он, направляясь к мраморной лестнице. — Рад был познакомиться с тобой, Лирон. И знаешь… Я понимаю, что не круто выслушивать советы от двенадцатилетнего, но всё же… Не позволяй окружающим вытирать об себя ноги. Ты же не тряпка. Ты же живой человек, — проговорив это, мальчик начал стремительное восхождение по лестнице. Лирон же, впечатленный последними словами ребенка, настолько растерялся, что так и не спросил его имени.

— Эй! Лео! Что с тобой! — донеслись до слуха парня встревоженные возгласы шестерок Лео из туалета. Недолго думая, парень вернулся к импровизированному убежищу и к своему ужасу обнаружил обычно заносчивого и гордого блондина забившимся в угол кабинки за унитаз. Парень, скрючившись в три погибели и вцепившись пальцами в свои колени, раскачивался на месте и, заливаясь слезами и уставившись в одно точку, повторял:

— Бесполезная суперсила… Бесполезная суперсила… Бесполезная…

— Где ты был?! — набросилась на Тери Мифи. — Я уже собиралась рассказать учителю о том, что ты сбежал! Хотя ябедничать не в моих правилах! Но я испугалась!

— Извини, я был в туалете, — улыбнулся мальчик, с виноватым видом почесывая подбородок.

— Нашел когда по туалетам ходить! — разозлилась Мифи больше прежнего. — И хватит уже улыбаться! Неужели туалет настолько тебя осчастливил?

— Просто… Я сделал для себя определенное открытие.

— В туалете? — уточнила Мифи.

— В нем самом.

— Боюсь спросить, что же за открытие тебя посетило.

— Что чем умнее человек, тем легче его в этом разубедить. Гении же подобны тростинкам. Они ломаются легче всех.

Настоящее

И все-таки, какой бы мозг не крылся в этой черепной коробке, насекомое слишком часто демонстрирует тошнотворную детскую наивность. Неужели он действительно настолько самонадеян, что на полном серьезе решил, будто бы одними лишь перчатками разрешит все ваши проблемы? Ага. Конечно. Разрушить-то замок он разрушил. Вот только создатели виртуального сооружения никуда не делись. Наоборот, повылезали из своих укрытий не хуже тараканов.

— Идиот, — бормочешь ты раздраженно, ловя потерявшую сознание фею и тем самым предотвращая ее знакомство с твердой землей. Глаза Лиса закрыты, но веки дрожат, будто бы он видит страшный сон или находится на границе между сознанием и сновидением. С губ его начинают срываться тихие болезненные стоны. Ты даже не можешь представить, Насколько ему сейчас больно после такой череды читов.

— Сам виноват, — шипишь ты, унося насекомое с линии будущего огня и невольно всего на мгновение зарываясь носом в его волосы. Странный искусственный запах. Вот в жизни он пахнет очень приятно.

Стоп.

О чем ты сейчас подумал?

Нет-нет-нет-нет, ни за что!

Даже думать об этом не смей!

Укладываешь Лиса в тень дерева, а затем кидаешь взгляд на продолжающий рассыпаться на пиксели замок. В разрушающейся конструкции то и дело мелькает изнаночная сторона игры — прорехи кода, являющиеся в виртуалии чем-то вроде внутреннего подпространства. Попав туда, играть с локальным кодом знающему человеку не составило бы труда. Оставалась лишь одна небольшая загвоздка — из подпространства еще никто не возвращался в целости и сохранности. Кодеры, рискнувшие окунуться в самую суть виртуалии, либо оставались в подпространстве навсегда, либо возвращались с настолько «протекшей крышей», что общение с ними переходила в разряд «Миссия невыполнима». Они не осознавали себя, не узнавали своих близких и полностью теряли способность существовать в реальности.