Танцполов в клубе я насчитал одиннадцать, на каждом из которых билось в конвульсиях не меньше сотни обкуренных подростков. Экран на потолке утопал в густом сигаретном дыме, то и дело прорываясь через него отдельными яркими вспышками цвета. Дым вибрировал от оглушительной, пустой музыки, что отражалась от зеркальных стен зала и наполняла собой помещение до основания не хуже грязи. Да она и была грязью, потому что нельзя называть эти искусственные скрежетания музыкой! Не может она быть столь холодной, бездушной и походить на визг умирающего комбайна!

Слушать эпилептические припадки микроволновки оказалось почти невыносимо, скажу больше — мозговыносимо, зато танцевать, обкурившись или напившись какой-нибудь дряни — в самый раз. Под высоким потолком-экраном проходили толстые балки, на которых на длинных цепях крепились большие клетки. В них танцевали полуголые девушки с шикарными формами и наверняка ужасными лицами, которые сейчас скрывал вечный полумрак клуба. На девушках красовались лишь трусики-стринги да два кружочка, закрывающих соски их фальшивых грудей. Миниатюрные элементы одежды, сделанные из светоотражающей ткани, переливались всеми цветами радуги.

На несколько секунд я задержал внимание на танцовщицах, не в силах оторвать взгляда от ненастоящих, но все же пленяющих форм. Тут-то, схватив меня за локоть и притянув к себе, Зуо и прошептал:

— Не целуйся со здешними девчонками.

— А у меня на лице написано, что собираюсь? — но мой вопрос потонул в какофонии из криков, смеха, ругани и музыки, не достигнув ушей Зуо, успевшего нырнуть в толпу не танцующих, но будто пребывающих в агонии людей.

Прекрасно. И что же мне прикажете делать дальше? Я в подобных злачных местах раньше никогда не бывал. И не скрою, первые пару минут полуголые, сверкающие своей мнимой доступностью девушки, пусть и с лицами крокодилов, заставляли меня пребывать в эйфории. Но это ощущение быстро растворилось в нарастающих панике и страхе! Зуо рядом не было. А значит, я остался без защиты! Хотя кто сказал, что с сэмпаем я в безопасности? Вполне возможно, если бы кому-нибудь приспичило меня избить, Зуо бы за меня не заступился, скорее наоборот — разместился в мягком кресле, вооружился попкорном и ставку бы поставил обязательно не в мою пользу!

Лишь запах собственной рвоты, что внезапно ударил в нос, привел меня в чувство и заставил вспомнить, зачем я вообще зашел в это не сулящее ничего хорошего место. Найти указатель с писающим человечком оказалось не так уж и сложно, ибо этот самый человек высотой в два метра и усеянный мигающими лампочками прицельной струёй прозрачной воды показывал, куда следует идти, дабы облегчиться. Вот только чтобы добраться до него, мне предстояло преодолеть мешанину полуголых потных перевозбудившихся тел. Ничего, Тери, крепись! Ты все преодолеешь! Ототрешь от своей толстовки кошмарно воняющую желтую и уже затвердевшую корку и забудешь обо всем, как о страшном сне!

Дабы не повторить произошедшего утром на школьном крыльце, я инстинктивно закрыл руками ненавистные пуговицы бридж и только после этого нырнул в человеческую кашу. За девять минут, что потребовались мне, дабы доковылять до туалета, мне показалось, что мою честь поругали окончательно и бесповоротно. И не единожды! Где меня только ни коснулись за этот небольшой отрезок времени. Вы себе даже представить не сможете! Конечно же, в основном делалось это не специально: нечаянные толчки, касания. Хотя один парень со зрачками размером с медную монету попробовал меня схватить. Будучи под кайфом, он, видимо, жаждал надругаться над чьей-нибудь душой и телом. И выбор пал на меня! Впрочем, именно из-за того, что он находился под кайфом, отбиться от него не составило труда. Просто вырвался из трясущихся ручонок, и его словно ничего не видящий взгляд тут же нашарил другую жертву — какую-то звонко засмеявшуюся девушку в иностранной школьной форме.

Туалет в этом клубе оставлял желать лучшего. Ряд писсуаров, — судя по лужам под ними, можно было с уверенностью утверждать, что не попадали в них из принципа, — да несколько кабинок, перегородки которых испещряло такое количество дыр и трещин, что смысл их назначения терялся. Из крайней кабинки доносились недвусмысленные стоны. Нет-нет-нет, если вы предположили, что я намекаю на безудержный страстный наркоманский секс, то разочарую, ибо туалет использовали по самому прямому назначению. Несчастный, видимо, перебрал, потому его либо пробил понос, который никак не хотел прекращаться, либо запор, не дававший ничему начаться. Трагичность ситуации заставила меня невольно оглянуться на кабинку и сквозь дыры в ее дверце разглядеть тощую фигуру, разместившуюся на унитазе и скрючившуюся пополам.

Опровергая все законы жанра, кроме нас с несчастным парнем, больше никого в туалете не было. И это не удивительно, если учесть, что вонь здесь стояла убийственная. Поначалу меня даже зашатало, а перед глазами все поплыло от столь внезапной газовой атаки, но я взял себя в руки и постарался как можно меньше внимания уделять окружающему меня ядовитому запаху.

Морщась от вони и стараясь дышать через рот, я подошел к одной из раковин и включил воду. Потекла она тоненькой струйкой и показалась мне вязкой. А что еще оставалось ожидать от водопровода подобного заведения? Чистая вода нынче дороговата, так что кто-кто, а подпольные клубы не слишком заморачиваются на качестве живительной влаги. Да и на качестве уборных в принципе.

Я стащил с себя толстовку и сунул ее под воду, когда сухая фигура, воинственно оседлавшая унитаз, вздрогнула и внезапно выпрямилась. Сквозь отверстия в двери полыхнул обжигающий дикий взгляд.

— Ты! — выкрикнул незнакомец, от чего мое сердце ухнуло куда-то к желудку, а все тело на миг парализовал страх. — Ты — Он?

— Он? — осторожно переспросил я. — Кто это ОН?

— Бог?!

Ого, вот так из грязи в князи! Что-то в этом есть!

— Предположим, — не стал я отрицать своего божественного начала. Всегда знал, что избран для чего-то более великого, чем пребывание в тухлом туалете!