— Я любил не тебя. Я любил Шина Шаркиса, подростка, что экстерном закончил школу и пришел в университет раньше положенного срока. Но то, во что он превратился, мне любить противно! — лицо Шина вновь было вдавлено в подушку. Правда теперь он мог дышать, пусть и выдувая кровавые пузыри и из-за недостатка кислорода дыша часто-часто, содрогаясь и периодически давясь кровью, что наполняла его глотку.

Солнце давно скрылось за горизонтом, и комната Шина утопала в густой тьме, а Дэвид по-прежнему безжалостно терзал его тело, одной рукой лаская член брюнета, другой впиваясь в кожу и раздирая ее до крови, при этом не прекращая двигаться внутри парня, ощущая теплую влагу ниже пояса и заглушая болезненные стоны Шина хлюпающими шлепками. Под Шаркисом уже натекла настоящая лужа плохо пахнущей смеси крови и чего-то менее лицеприятного. Запястья в нескольких местах были стерты до костей, но Шину было все равно. Рук он уже не чувствовал. Ноги также онемели и по ощущениям больше походили на огромные куски ваты. Брюнет не мог больше терпеть этого многочасового истязания и находился в полуневменяемом состоянии. Но при всем при этом член его стоял как кол и сломанное тело уже едва ли подчинялось своему хозяину, сквозь кошмарную боль реагируя на мимолетные ласки Дэвида острее, чем стоило бы. В какой-то момент и без того измотанное тело Шина внезапно напряглось и Дэвид, поняв, что Шаркис посредством его манипуляций все же дошел до пика, увеличил темп и начал активнее массировать член парня своей рукой. Лишь ощутив на ладони обжигающую влагу, Фелини разрешил себе прекратить пытку над брюнетом. Он вышел из него, так и не кончив, просто потому, что с самого начала делал все это не для удовлетворения собственной похоти. Седой, поморщившись, застегнул ширинку, испачкав штаны в крови Шина, но не обратив на это никакого внимания. После Дэвид развязал руки и ноги Шаркиса, но тот не сдвинулся с места. Сейчас брюнет не мог пошевелить и пальцем. Он хотел было что-то сказать, но и этого сделать не смог, потому что в горле его клокотала заполняющая рот кроваво-рвотная жижа.

— А теперь… — тихо пробормотал Дэвид, с болью глядя на темный силуэт измученного тела. Седой вытащил из кармана своих штанов миниатюрный ПКП и сфотографировал нечто, лежащее на кровати. Яркая вспышка на миг осветила всю комнату, но слепящий свет тут же был вновь поглощен непроницаемой темнотой. Фелини же посмотрел на получившуюся фотографию, поморщился, и продолжил:

— Я ухожу. Все телефоны и связь с виртуалией я оборву. Через несколько часов я позвоню в скорую и расскажу о том, что в этом доме на таком-то этаже один очень влиятельный человек находится в ужасном состоянии. Так что советую за это время придти в себя и постараться отмыть от себя хотя бы собственное дерьмо. Впрочем, если они приедут и увидят тебя в том состоянии, в каком ты пребываешь сейчас, будет даже лучше, — пожал Дэвид плечами, направляясь к двери.

— Ах да, чуть не забыл, — уже у выхода пробормотал себе под нос седой, — До встречи… Шаркис…

Дэвид соврал… И позвонил в скорую только через два дня.

— Я…

— Молчи!

— Эм…

— Молчи, тебе говорят!

— Инф…

— И не произноси мое имя с таким видом, словно тебя ко мне не полудохлым притащили, а так — сам забежал чайку попить, печенюшек погрызть! Недоумок! — взорвался Инф, бегая по гостевой комнате из угла в угол похуже льва в клетке, нервно теребя на шее большой шелковый оранжевый бант и то и дело пиная все, что имело наглость попасться ему под ноги.

— Я говорил тебе быть осторожнее?! Говорил? Говорил! А в результате?! Что в результате?! Инф — зануда! Инф слишком дотошный! Инф изображает из себя мамочку! Но, черт побери, я бы никогда не повел себя так с тем, кто в этом не нуждается! А ты… Ты же как ребенок, которому скажешь, чтобы он не лез в ведро с колодезной водой, так он не то что в ведро, в сам колодец ломанется! Обязательно навернется! Переломает все кости! А мне потом вытаскивать, лечить и нервничать! — кричал он, размахивая руками и не замечая того, что его сегодняшний ярко-алый цилиндр, расшитый голубыми и белыми розами, медленно съезжает с макушки набок.

Инф настолько разозлился и расстроился, что даже не пытался скрыть своего беспокойства за Зуо. Да, их отношения были крайне сложными. Информатор не раз и не два откровенно подставлял Шаркиса, продавая информацию о нем людям, которые спали и видели, как зажимают молодого властного красавчика в темной комнате, заковывают в цепи его руки и ноги, а затем часами измываются и насилуют его такое притягательное тело. Были, конечно, и те, кто просто желал Шаркису смерти. Мучительной, долгой, и обязательно с использованием каких-нибудь пыточных инструментов. Инф даже пару раз участвовал в непосредственной разработке планов убийства босса Тени.

Но это ведь ничего не значило! Это же Просто работа! К тому же, информатор каждый раз был уверен в том, что, что бы против Зуо ни замышляли, брюнет обязательно выйдет сухим из воды. А уверенность Инфа строилась на том, что рыжий хитрец принципиально предоставлял людям лишь ту информацию, которую от него требовали и ни словом больше. Интересовались же враги босса Тени, в основном, видом рукопашного боя, которым владел Шаркис, оружием парня, его привычками и интересами. Считая Зуо бешеным и слегка сдвинутым на голову бойцом, что, конечно же, было не пустыми предрассудками, никто не удосуживался брать в расчет еще и интеллектуальные способности брюнета. Не говоря уже о том, что зная о некой банде под названием «Тень», никто не додумывался заполучить информацию о том, кто в ней состоит и состоит ли вообще, потому что все считали, что стоит только убрать брюнета, молодая группировка тут же развалится. По сути, Тень строилась из слухов о том, что Зуо ищет молодых и талантливых людей. Вот только где все эти молодые и талантливые — не ясно. А ведь парень был далеко не одинок и, если уж на то пошло, совсем не дурак!

Хотя сейчас, видя Шаркиса в столь плачевном состоянии, Инф впервые усомнился, а правда ли Зуо настолько умен, как все это время казалось информатору.

— Не ори… Голова… И без… Тебя… — вымученно выдавил из себя Зуо, не в силах даже просто поднять руку, чтобы убрать со лба выступившие капельки пота. Парень все это время лежал на большой кровати с высокими спинками и роскошным пологом из золотистой и бордовой ткани. Впрочем, всей шикарности ложа, благородно предоставленного ему Инфом, Шаркис-младший оценить по достоинству был не в состоянии. Зуо и говорил-то с большим трудом. Из его плеча, носа и ушей, не прекращаясь, шла густая кровь, которая успела не только пропитать собой одежду босса Тени, но и испачкать дорогое покрывало и подушку. Кроме того, все тело парня было покрыто многочисленными ссадинами, ушибами и неглубокими ранами, каждая из которых сама по себе не казалась слишком значительной, но вкупе с остальными повреждениями, переломами и вывихами конечно же ухудшала и без того тяжелое состояние брюнета.

Хриплое дыхание Зуо то и дело прерывалось, заставляя Инфа вздрагивать, подбегать к кровати, хватать руку Шаркиса и проверять его пульс. Не так информатора пугали внешние повреждения брюнета, как внутренние, которые были более опасны и куда в большем количестве. Инф даже не решился просто стащить с Шаркиса грязную разорванную одежду, беспокоясь, что может что-то задеть и этим нанести парню еще больше повреждений.

— Я буду орать в своем доме столько, сколько моей душе угодно! — взвился рыжий, но голос все же понизил, — опять после тебя весь дом от крови отмывать, — забормотал он, — и ладно бы чужая… так твоя же! Ты в курсе, что твоя кровь ядовитая? Она мне полы разъедает! Мне сразу детство вспоминается, когда родители купили мне хорька, а он был не приучен к туалету. Так там, где он наваливал свои вонючие кучки, полы взбухали и светлели. Так и от твоей крови… Конечно, я не утверждаю, что по твоим венам течет хорьковое дерьмо… По мне, так в твоем случае все куда хуже!