– Всем к стене!! Не шевелиться! Стреляю даже на шорох. Так, хороши! Руди, звони в крипо!!

Элоиза, первой пришедшая в себя, слезливо заканючила:

– Герр Виллов!! Они меня заставили, они надо мной надругались!!

Тот, с которым она занималась оральным сексом, молодой совсем парнишка, упал на колени:

– Герр полковник! Не верьте ей - она сама меня выбрала из всех ребят, за мой самый большой размер!! Я клянусь жизнью!!

– Так, а ты что скажешь?

Ганс как-то мерзко ухмыльнулся:

– А почаще надо было Вашему племянничку объезжать эту кобылку. Она же озабоченная до самых гланд, ей одного мужика всегда мало, и играми этими мы занимаемся почти с первых дней моего пребывания здесь.

– Ты, подлец. Как ты смеешь?
– завопила Элоиза, пытаясь сделать шаг к нему.

– Стоять!

А Герберта выворачивало за конюшней наизнанку от увиденного.

Приехавший местный глава крипо мгновенно просек ситуацию, велел всем троим одеться и тут же заковав в наручники ,закрыл в комнате "любви"оставив Руди сторожить их.

Сам же пошел по имению расспрашивать всех проживающих. Часа через три пришел на доклад к Конраду.

– Картина невеселая, герр полковник. Невеста Вашего племянника с первых дней вела себя отвратительно, ходила везде с кнутом, постоянно избивала провинившихся, по её мнению, работников. И когда появился Ганс, все вздохнули с облегчением - у неё появились другие забавы. Она не вылазила из комнатушки Ганса, и если сначала он был там один, потом туда стали приглашать молодого Вальтера. Он долго не соглашался, отказывался, но Элоиза пригрозила, что натравит на его двух молоденьких сестренок Ганса, и опозорит их перед всеми. Вальтер недавно стал там бывать, а до этого были Петер и Георг, которых призвали в доблестную германскую армию. Почему все молчали? Так господа бывали редко, а потерять работу никому не хотелось.

– Так, - дядюшка долго молчал, потом сказал, - герр Шальке, пойдемте, поговорим.

Герберт, сидевший неподалеку, приканчивал бутылку коньяка и ничего не чувствовал, его, обычно пьяневшего с двух рюмок, коньяк не брал совсем, а так хотелось напиться и тут же уснуть, и спать как можно дольше, а проснувшись ничего не помнить.

Конрад фон Виллов долго разговаривал с криминальинспектором, который когда-то в далекой уже юности был дружен с Конрадом, даже одну фройляйн, было время, делили. Фройляйн предпочла бедному, имеющему всего одну пару штанов и маленького племянника, Конраду - герра Шальке, у которого были более зажиточные родители.

– Ну, что будем делать, Франц? Сам понимаешь, нельзя, чтобы мой Герби был втянут в эту грязь. Майн Гот, и это наивная, постоянно краснеющая девица?

Франц долго молчал, попыхивая ароматной сигарой из заветного ящичка Конрада. Тот не мешал ему, зная, что в изворотливости и хитрости Францу нет равных, и он искренне не завидовал тому, кто хоть раз имел неосторожность зацепить словом или делом герра Шальке. Как-то само собой получалось, что такие люди оказывались или врагами рейха, или происходили с ними всякие несчастные случаи. Мири, хмурая как ноябрьский день, вкатила тележку с коньяком и закусками.

Шальке потер руки:

– О, какой коньяк! Давно я такой не пробовал, из Франции?

– Будет, будет тебе коньяк! Ты думай, как из этого выпутаться?

– Уже, - блаженно вдыхая аромат коньяка сказал Франц.
– Конни, ты что, меня не знаешь? Только вам с Гербертом надо быть в Берлине, скажем, через два-три дня, соберется невеста к жениху, и что-то случится по дороге - катастрофа, например? Я посмотрел, кроме Вилли, Мириам и горничной в имении никого нет, это хорошо, Мири за вас с племянником любого загрызет, а Вилли... тот будет молчать однозначно, в его возрасте куда он пойдет? Все же знают, что ты его из жалости держишь, доживает он свой век. Вальтер? Вот тут сложнее...
– он помолчал, - так-так, точно, восточный фронт, если суждено - выживет, а нет - за фатерлянд погибнуть почетно. Его мутти сильно больна, он единственный работник в семье. Там три девочки-подростка, старшую возьмешь в горничные, а Вальтер... ради жизни мутти и швистер будет молчать, он парнишка не болтливый. Я только сейчас допер, отчего фройляйн Элоизу встретил у реки, не понял тогда... а с высокого берега противоположный в бинокль хорошо можно рассмотреть - там по жаре молодые ребята голышом купались. Вот она и приглядывала для себя у кого больше достоинство. Не повезло парнишке, не удержался. Да и в таком возрасте гормоны играют, сами такие были.

Герберт в понедельник отправился в командировку, на этот раз в Варшаву, вот там-то и догнала его весть из фатерлянда: дядя Конрад с большой печалью сказал ему, что сегодня, 19 декабря, по дороге в Берлин, погибла в автомобильной катастрофе его невеста, ехавшая в столицу с горничной и конюхом -по совместительству водителем старенького авто Гансом Штраумом.

Тщательное расследование установило, что виноват водитель - заснул за рулем, и машина улетела на крутом повороте в глубокую яму. Невеста, сидевшая на переднем сиденье, и водитель погибли сразу, а горничная, не приходя в сознание, через два дня.

Приехавший из Варшавы Герберт, естественно, первым делом посетил могилу невесты, долго стоял , опустив голову. Незаметно наблюдавшие за ним специальные агенты написали в донесении, что сильно опечаленный жених долго стоял в печали, к донесению была приложена фотография - поникший Герберт фон Виллов у могилы невесты.

Дядя Конрад целенаправленно и упорно говорил везде, как убит горем его племянник, как переживает потерю почти жены, сетуя на судьбу-злодейку.