– Нашим братьям меньшим, китаезам спасибо, хоть кривенько сшито, но тепло!
– Игорю с трудом нашлась куртка на его богатырские плечи, он не стал её застегивать, - все равно, теплее, чем в рубашке.

Мужики дружно оборжали Варю, которая, пыхтя, подворачивала длинные рукава.

– Смейтесь, смейтесь, а у меня пальтишко получилось, вот.
– Она полезла в карман своей сумки и, вытащив тонкий ремешок, подпоясалась, показала всем язык: - Беее!

– Варвара, не обижайтесь, что мы смеемся, это, скорее всего, отходняк от потрясения.

– Да я все понимаю, и, ребятки, раз уж мы оказались здесь, и неизвестно, что впереди, может, нам пару дней придется из этого леса выбираться, давайте на 'ты' перейдем.

Игорь тут же поддержал:

– А так намного лучше, легче и проще!! Алексеич, Вы... ты как,не против?

– Здесь-да!

– О вот и Иван, с разведки вернулся. Чё скажешь?.

Иван как-то грустно улыбнулся:

– Ничего конкретного, везде лес. И ни одного следа присутствия человека. Одно точно - это средняя полоса, но леса - или Мещера, которые далеко тянутся, или знаменитые Брянские. Может, я и ошибаюсь, может Подмосковье, только вот сомнения у меня, уж больно девственно чистый лес - нигде ни единого пакета от чипсов, ни пачек от сигарет, ни пластиковых бутылок.

Мужики приуныли, потом заспорили, а Иван полез в багажник 'Жигуленка', повозился там среди каких-то железяк и вытащил помятый, закопченный котелок.

– Варя, если честно, жрать хочется - нестерпимо, может, что-то сваришь?

– Да, только на вас, проглотов, два раза придется варить.

– А откуда ты знаешь, что мы проглоты? Я вон на салатах сижу, худею, - хитренько посмеиваясь, спросил Ищенко.

Варя мысленно отметила, что её друган порозовел - у мужика частенько скакало давление, к тому же среди всех остальных мужчин, он оказался самым старшим, и она естественно переживала за него, тяжко он приходил в себя, ох, тяжко.

– Николаич, а то у меня своих мужиков нет, чай, аж три было. Сыны, особенно перед армией, это ваще страсть была - каждые три часа у плиты стояла.

– У меня вот, рыбка есть, карасики, я на озерке посидел с утра... хотел дома ущицу заварганить, да вот, не свезло, как говорит, младшенький.

И все удрученно притихли, подумав, как сейчас сходят с ума их близкие, наверняка ищут и плачут. Телефоны, бывшие у всех без исключения, не ловили связь, позвонить или СМС отправить не было возможности.

Тяжело вздохнув, Варя начала готовить, Иван - вот, что значит, бывалый человек, нашел неподалеку былинки дикого чеснока, какую-то травку-приправку, и поплыл на вечерней поляной запах рыбный.

Поев, мужики опять начали спорить, прикидывать, куда их занесло и как побыстрее выбраться и рвануть домой. Попили травяного чаю, и начали укладываться, как сказал Сергей - решили, чтобы не путаться Ищенко звать Николаичем, а Мошкова просто - Сергей.

– Надо переспать с этой проблемой, да и утро вечера всегда мудренее!!

Игорь, Ищенко и Иван, и Толя - молчаливый такой товарищ, нарубили маленьким топориком, (у Ивана в багажнике был - хозяйственный, однако, мужик) еловых лап, наложили их повыше и улеглись, Сергей и Костик, и Варя соответственно - в машинах.

А в Березовке, как немного обдуло и начали подсыхать дороги, собрались Гриня с Василем к своему любимому Волчку и деду Лешу. Особенно волновался Василь, с неделю как потеплело, он написал на маленьком кусочке картона:

– Волчок? Леш?
– и каждый день показывал её Ефимовне и Стеше.

Ефимовна пошла до коменданта, взяла у него давно заготовленную стараниями Лешего и подписанную Фридрихом Краузе и шефом местного гестапо, Кляйнмихелем бумагу, разрешающую братьям беспрепятственно проходить через все посты.

Кляйнмихель ещё и посмеялся:

– Эти киндеры, что, твои протеже?

– Нет, помнишь охоту на кабана?