Варя удивленно повернулась, в дверь согнувшись заходил... фон Виллов, естественно, в чем мать родила. Немного согнувшись, не позволял ему рост разогнуться, он внимательно смотрел на замершую с шайкой Варю.

– Ах ты, немецкая морда!
– разозлилась вдруг Варя.
– Ишь ты, тихоня! Лааадно...ща я тебе устрою баньку.!!

А Герби во все глаза рассматривал прикрывшуюся небольшим тазом Варью, что говорить - увиденное его и удивило, и заинтересовало, под этими бесформенными одежками пряталась очень даже привлекательная фрау: красивые ноги, ладная фигура... Минут пять они в упор пялились друг на друга. Варя же отметила, что без этих дурацких галифе, которые уродовали мужиков, фон Виллов оказался весьма привлекательным, фигура у мужика была очень даже спортивная - весь такой жилистый, ни грамма жира, с хорошо развитыми мускулами и широкими плечами.

Потом Варя, плюнув на все, решила, что она ничего не теряет, ведь не лезет фон насиловать, значит, повернем к своей выгоде. Она шустро ополоснула верхний полок и показала на него Герби:

– Битте, герр майор!

– Найн, герр майор!
– удивил её немец.
– Ихь ест Герберт.

– Битте, Герберт, - опять пригласила его Варя, знаками показывая, что надо лечь на живот. Герби удивляясь, послушно растянулся на полке, свесив длинные ноги.

– Ну, держись, немец-перец, сарделька гамбургская!

И Варя устроила ему банный мастер-класс, как сказали бы сейчас, а тогда - показательную порку. Поддав на камни так, что сквозь пар едва просвечивала спина Герби, Варя приступила... Она сначала потихоньку прошлась по нему веником, затем посильнее, а потом лупила его изо всей мочи, приговаривая негромко:

– А не хрен было припираться сюда, жил бы в своем фатерланде!-

Герби уткнув голову в ладони уже с трудом дышал. А Варя все лупила его, знаками показала перевернуться на живот, прошлась по грудине, долго хлестала по ногам, потом утомившись выдохнула:

– Иди, остынь чуток!

Герби еле выполз в предбанник:

– Ну и баня, это ж самая настоящая пытка.

Он сидел, отдуваясь и попивая какой-то травяной напиток, который всучила ему на минутку высунувшаяся Варя. Пот лил с него градом, а он вдруг с удивлением заметил, что ломота прошла, и дышать стало легче.

– Зо, нах айнмаль!
– Отдышавшись, он опять полез в баньку.

– Варья, нох айнмаль, битте!

– Аа, понял, что банька лечит?
– Варя сама себе удивлялась, но ей было абсолютно все равно, что вот она сейчас в бане голышом с немцем, какое-то чувство доверия что ли возникло у неё, а может и у них... Опять она хлестала его от души, Герберт только крякал и охал.

– Алес! Ду ист роте.
– Ты весь красный. Кожа лопнет !
– сказала Варя.
– Устала я тебя хлестать, иди в предбанник.

Немец опять еле выполз, а Варя не желая искушать судьбу решила шустро помыть голову и сваливать, попарила и хорош.

Отросшие волосы так бесили, ну не привыкла она к длинным волосам. Смолоду стриглась коротко, а тут, пока промоешь голову, пока высохнуть эти волосы, которые, несмотря ни на что, стали густыми и длинными. Она с тоской вспомнила своего постоянного парикмахера, молодого человека - Жорика, который начинал свою деятельность бегая по знакомым, а сейчас у него уже был собственный салон, а Варя, как его первая клиентка, имела много всяческих скидок. Ох сколько он на ней экспериментировал, но она была довольна и первое время, как ходячая реклама, рекомендовала его всем интересующимся.

– Да, Жорик, если нам суждено вернуться, ох какой сюрприз тебя ждет, замучаешься с моими теперешними волосами.

Тщательно натеревшись мыльной мочалкой, Варя намылила голову и вздрогнула - её аккуратно-осторожно обняли мужские руки...

– Вот гад!

Но гад не спешил заваливать её, наоборот, очень осторожно и как-то бережно гладил её мыльное тело, потом начал смывать мыло с волос.

Проморгавшись Варя увидела какой-то совсем не такой взгляд Герберта, куда делась его надменность и холодность, он заинтересованно и как-то просяще смотрел на неё, не переставая прикасаться к ней.

Варя поймала себя на мысли, что ей тоже очень хочется потрогать-погладить его, потом подумала:

– Немец не болтлив, вряд ли станет афишировать, что у него что-то было с русской, почему бы и нет?

И сама потянулась к нему, отмечая, как удивился и обрадовался этот сухарь...

И опять Герби млел и растекался по полку, как совсем недавно от веника - эта фрау, Варья, она как настроенный рояль, отзывалась на каждое его прикосновение, не было никакой стыдливости и зажатости, не было немца-завоевателя и оккупированной русской. Были мужчина и женщина, соединившиеся в извечном танце, и растворялась застарелая боль в душе Герби, и старались вот эти, волею судеб встретившиеся по непонятно чьей прихоти мужчина и женщина и понять, и отдать друг другу что-то такое идущее изнутри...