Шаги все такой же тихой поступью отбивали стук по комнате, словно стрелки часов, отчитывающие последние минуты. Легкие наполнил резкий запах краски вперемешку с ацетоном. Рей, стиснув зубы, перестала дышать, лишь бы не слышать ненавистный запах художественной мастерской.

Когда она открыла глаза, вода вновь приобрела привычный прозрачный цвет зеркально озера, пена превратилась в мыльный развод. Ударив рукой по воде, Рейко омыла лицо, упав обратно на спину, но, не рассчитав силу, соскользнула под воду и больше не смогла подняться. Вода наполнила легкие. Она чувствовала, что тонет и задыхается, не в силах внезапно одеревеневшими пальцами зацепиться за край, все тело тяжелело и ржавело с каждым движением. Акияма на мгновение вырвалась из зева воды, оттолкнувшись о борт ванны, в попытке заглотнуть воздуха, но не смогла разжать челюсти — суставы превратились в деревянный механизм, что заржавел под водой и лишь издал скрип. Вместо локтевых костей — металлические детали для куклы. Деревянные руки скользнули по влажной поверхности ванны, и Рей вновь погрузилась под воду, не чувствуя больше тело. Лишь тяжесть с пустотой, присущей безвольной кукле. Деревянные ноги бились о ванну, издавая такой же скрип, что и сломанные челюсти. Она моргала остекленевшими глазами, бездвижная и беспомощная, ожидая участи сломанной марионетки, что утонет в собственной ванне, больше не ощущая наполненных водой легких.

Растрепанные русые волосы перекрыли обзор на искусственный свет лампочки, исчезнувший из-за появившейся тени. Рейко тут же попыталась вновь забиться искусственным телом, но ворвавшиеся в воду нити, что шли от пальцев появившейся тени, чьи красные волосы иголками горели на свету, оплели тело, впиваясь под кожу, не позволяя пошевелиться.

Это все-таки произошло. Она стала марионеткой. Снова. Как и каждый предыдущий кошмарный день. И теперь её тело послушно подчинялось приказам кукловода, что перебирал пальцами, словно играл на невидимом инструменте. Рука, зацепленная нитью, резким механическим движением вырвалась из воды, следом и вторая. В неестественных движениях Рей постепенно под игрой нитей вновь оказалась над поверхностью воды, струйка стекала из уголка губ и ноздрей. Она зашлась отрывистым кашлем. Наконец Рейко ударила себя по груди, выплевывая проглоченную воду, жадно глотая воздух, после чего судорожно проверила тело, что тянули нити, иглами впившись под кожу рук и ног. Все чисто. Тихая поступь исчезла вместе с преследующей тенью смерти. Рей немедленно выбралась из ванны, замотавшись в махровое полотенце, и босыми ногами, оставляя мокрые следы, прошлепала в комнату, в бардаке найдя полупустой пузырек антидепрессантов, и приняла сразу две таблетки.

— Зацепись за реальность, зацепись за сегодняшний день, нет ничего — есть только я и мое будущее. Тебя здесь, тебя здесь нет. Вспомни, чему тебя учили.

Фотографии со стен насмешливо смотрели на жертву собственных кошмаров, что сидела на полу, нервно вертя пузырек.

Чтобы превозмочь усталость, Итачи предварительно заправился кофе с лимоном и таблеткой аспирина, почувствовав обманчивую бодрость. Когда-то родные стены штаб-квартиры службы безопасности отдела внутренних расследований встретили скупо педантичной серьёзностью и претенциозностью агентов, что скептически проверили его удостоверение и лишь тогда пропустили. В просторном конференц-зале встретило всего двое коллег – спецагенты Сенджу. Старый добрый Хашимара, что когда-то был ему наставником, подорвался с места, протянув руку. Высокий статный мужчина с широко открытым взглядом теплых карих глаз, излучающий обаятельный магнетизм. Он скорее был тем типажом, что в фильмах называют «хороший коп». Внушающий доверие, способный расположить самую скептически настроенную личность. Именно такую личность по иронии судьбы представлял из себя его младший брат Тобирама: вечно прищуренный сканирующий взгляд, из-за чего глаза исполосовали не по возрасту глубокие морщины, сжатые в тугую линию губы и вечно сентенциозный тон внушали невольный страх перед этим человеком. Тобирама скупо кивнул в приветствие, не видя смысла в излишних сентенциях.

— Итачи, рад видеть тебя в целости и сохранности, — Хаширама по-братски похлопал Учиху по плечу.

Итачи иронично вздохнул. И правда, после пережитого штурма и взрыва он умудрился сохранить приличный вид.

Мужчины устроились за овальным стеклянным столом, на котором лежали тяжелые папки, привлекшие внимание детектива Учихи.

— Прости, что вырвали тебя так поздно, но мы в городе проездом, и мне срочно нужно было обсудить с тобой…

— Твое возвращение, — грубо перебил Тобирама, нервно забарабанив пальцами по столешнице.

Итачи скользнул взглядом полного сожаления. Мужчина подозревал почву разговора, из-за чего шел на встречу с большой не охотой.

— Я не могу.

— Можешь, Итачи, можешь, — более мягко настаивал Хаширама.

— Я не раскрыл дело Мастера и не могу бросить расследование….

Но его вновь перебил Тобирама, раздражённо заметив:

— Ты закончил расследование. Мы отправили тебя в полицию под прикрытием, якобы по поручению Учиха Фугаку в качестве подкрепления, для того чтобы ты нашел крысу, тормозившую ход расследования. Итак, дело закрыто, крысой оказался Мадара, в чем я не сомневался ни минуты.

— Как бы ни было тяжело это признавать, ведь он твой дядя и мой старый друг, мы знали друг друга со школьной скамьи, буквально на одной улице росли. Но им оказался Мадара, — тяжко вздохнув, Хаширама помассировал переносицу, более мягко интерпретировав абстоновку.

— Так удобно пропавший без вести, — прокомментировал Тобирама.

Итачи прекрасно распознал укол в свою сторону, но проигнорировал провокацию.

— Дело закрыто, Итачи, ты возвращаешься на свое место работы.

Итачи понимал, что начальство право, его изначальной целью была поимка «плохого копа», но он не смог бросить незавершенное дело, что вытекло из дела «Потрошителя» в более масштабное и жуткое — «Мастера». Но если начальство предъявит официальное заявление о его возвращении, то он не сможет возразить.

— Нам нужна твоя помощь, более свежий взгляд на вещи так сказать, — тактично выразился Хаширама и протянул одну из папок. — Ведь именно ты 4 года назад сказал, что он рано или поздно вернется.

Учиха открыл папку, на титульнике которой черным по белому отображалось всего одного слово, повергшее страну в трепетный ужас. «Кукловод».

— Маньяк, появившийся чуть позже Потрошителя и залегший на дно на некоторое время.

— Он не залегал на дно, — Хаширама отрицательно покачал головой, кивнув, чтобы Итачи пролистал дальше.

Множество фотоотчетов с мест происшествий, части тел, подверженные пластинации. Совсем как те, что были найдены в квартире, где покоилось первое произведение искусства Кукловода — Инаеси Нарико.

— Он тренировался почти два года, перемещаясь из города в город, и лишь в Осаке два с половиной года назад решил устроить свою дебютную выставку а-ля «Гарн-Гриоль».

— Я читал об этом, — Итачи также следил в свободное время за происшествием с забальзамированными телами, но, как известно, дело имело федеральный засекреченный уровень, а в прессе давались лишь факты.