— Какое восхитительное уродство, — отрешенным голосом прокомментировал Сасори, не обращая внимание на своего натурщика.

— А? — мужчина растерянно заморгал, устало поерзав задницей. — Что там? Когда я наконец-то уже увижу свой портрет?

— Я сказал, что картина все еще не закончена. Но будьте уверены, весь город по достоинству оценит вашу красоту, застывшую в красках.

Акасуна отбросил кисть и лениво протер испачканные руки, после чего накрыл работу шелковым саваном.

— Ино! Ино! — после тщательных попыток докричаться до своей секретарши, мэр сам расстегнул камзол, наконец вдохнув полной грудью. – Чертова тупая блондинка. Просил же вернуться к вечеру. И где её только носит?

Бессмысленность извергаемых слов проходила мимо Сасори. Он лишь собрал инструменты, поправил теплый вязаный шарф и у зеркала проверил, как сидит парик и не сбились ли каштановые пряди, рваной челкой спадающие к очкам. Удостоверившись, что его новое лицо в порядке, художник вернулся к сокрытой в тени картине, что сиротливо ждала своего часа, накрененная к стене.

— Позвольте представить работу, что украсит ваш город. Совсем скоро она будет завершена, чтобы невежественные глаза смогли оценить её.

Сасори сорвал черный флер, и глазенки мэра засверкали в ужасе восхищения, что вырвалось нечленораздельным визгом из плотно сжатых губ.

— Господи! Это… это… это просто вызовет фурор! Вы прославите мой город!

— Это самая масштабная работа на моих руках, понадобилось много времени и терпения, но звездный час близок, — Акусана, стоя сбоку от нового произведения, и, словно взлелеянное дитя, тешил пальцами края рамы.

Мэр трясущимися от волнения руками откупорил бутылку бренди. Янтарная жидкость пролилась мимо предназначенного стакана. То ли в страхе, то ли в восхищении мужчина не мог оторвать взгляд от того, что совсем скоро украсит город, которому так не хватало приторного вкуса заморского блюда, вызывающего на языке первый порыв тошноты, но с каждым новым глотком — доселе неизведанный экстаз.

— Я слышал, что сегодня у вас были в гости, — приняв протянутую хрусталь с янтарным обжигающим алкоголем, Акасуна меланхолично взболтнул бренди, из-под оправы очков наблюдая за резко перекосившимся лицом.

— Да, служба безопасности. По вашу душу, — видно было, что Отороки признал это с большой не охотой.

— Это вызовет для меня технические проблемы.

— За это можете не переживать. Все камеры будут выключены именно в тот час, когда вам понадобится. Все мои люди уже готовы и верно держат язык за зубами. Детективы же получат онлайн съемку уже приготовленных для них записей.

Два совершенно не похожих друг на другу человека устроились друг напротив друга в удобных резных креслах из красной кожи.

— Но почему вы решили создать именно «это»? Разве подобный расклад не противоречит вашей системе?

Уголки губ мечтательно изогнулись, и в надменной манере, показывая свое превосходство и власть, Сасори пожал плечами, сделав короткий глоток.

— У меня неотложные дела в Токио в этом году, поэтому вынужден идти на контрмеры. Думаю, вам это будет только на руку, господин меценат, — загаданная пауза повисла в элегическом взгляде.

Заговорщический смех прогремел в хрюканье мецената, пока художник наблюдал за сгущающимися над городом сумерками, чье небо скрывало под своим оком лица, даже не подозревающие о присутствии друг друга.

Итачи готов был продать душу дьяволу за малый кусок из того, что они сегодня наблюдали в обеденный перерыв мэра. Первый день оказался насыщенным, но отнюдь не плодотворным. Обойти всех потенциальных «Кукловодов» не удалось просто физически — время уже перевалило за 10 часов вечера, и детективы вернулись в свою скромную обитель. Единственной целью Учихи было добрести до общей кухни, выпить чаю и упасть на свой сегодняшний футон. Но по мере приближения к кухне до него донеслось характерное шипение сковородки. И Итачи обнаружил весьма неожиданную картину: Рейко, словно заправская жена, порхала от плиты к столу, то нарезая, то размешивая, да с такой ловкостью, какой бы позавидовал титулованный повар.

— Рейко?

Акияма, перекинув половник через плечо, засияла заискивающей улыбкой жены, встречающей мужа.

— С возвращением! Как прошел первый день?

Акияма перепорхнула к столику и принялась разделывать рыбу, пока Учиха устало плюхнулся напротив за стол.

— Более менее сносно. А что ты делаешь?

— Я решила приготовить ужин. Что-то вроде подарка за причиненные неудобства. Мне правда стыдно за свое поведение! Но вы мне так помогли! От сестры тоже большущее спасибо.

Внутри у Итачи засвербило после сегодняшних сомнений. Он до сих пор не был уверен в существовании сестры. Но Рейко говорила с такой искренностью, что трудно было по крайней мере открыто объявить о её вранье. Когда Акияма бросила на детектива мимолетный взгляд, Итачи заметил припухлость глаз и лопнувшие капилляры — следы слез. К тому же, несмотря на энергичность, лицо Рей как будто бы за день осунулось и побледнело. Отчего Итачи стало стыдно за собственные мысли, видимо, у Рей действительно были свои весомые причины для вранья.