Мастер отключил общую связь и одним рывком смел со стола початую бутылку вина вместе с хрусталем бокалов.

— Какого хрена эти ублюдки творят, что хотят? Зетцу, немедленно соедините меня с Какудзу!

— Он отключил внутреннюю связь.

— Кагуя!

Мастер подскочил к балюстраде, но пуленепробиваемое стекло заглушило его крик.

Кагуя уже поднялась в клетку подъемного лифта вместе с охранной, что вела купленную игрушку, закованную в цепи. Подъемник ринулся вверх к куполу.

— Немедленно! Слышите, немедленно приведите ко мне Кагую! — прошипел Мастер, ринувшись прочь из ложа.

Коридоры сплелись паутиной. Создатель проекта замка определенно достиг своей цели — невозможности чужаку запомнить хотя бы приблизительный маршрут. Итачи сбился на очередном повороте. Купившая его женщина-кролик все той же величественной и полной грации походкой ступала впереди, когда охрана окружила Учиху по бокам, держа цепи, сковывающие руки за спиной, покрытой засохшей коркой крови.

— Где девушка, участвовавшая со мной? Она жива?

В ответ лишь стук каблуков.

— Зачем я вам?

Кролик остановилась и, сняв маску, обернулась в пол-оборота, натянув красную улыбку, сощурив бесцветно-серые глаза.

— Я коллекционирую Учих.

— Что вы хотите этим сказать? — не понял подобного заявления Итачи.

Но женщина продолжила путь, остановившись лишь у массивной красной двери. И снисходительным жестом руки приказала избавить «победителя» от оков. Итачи растер покрасневшие запястья, пройдя в помещение, куда юркнула Кролик. Охрана осталась за дверью. Комната освещалась факелами, но сейчас, подойдя ближе, Итачи понял, что это всего лишь лампы, выполненные в форме языков огня. Черно-красная, будто кровь, пролившаяся на фоне беззвездного ночного неба, комната. Огромный экран, где переключались изображения из разных секторов, в которых Итачи прошел все круги ада. Вот мелькнула арена колизея, снова коридор.

— Я доставила его, как ты и пожелал, — Кугая провела рукой по спинке кожаного кресла, за которым сидел некто, переключающий изображения через дистанционный пульт. По правую руку от него на столе все еще работал включенный экран со ставками на игры. Кресло развернулось к Итачи, и перед ним предстал мужчина в безликой черной маске, нетерпеливо барабанивший пальцами по подлокотнику.

— Я видел. У Какудзу пена изо рта едва не пошла от загнутой тобой суммы, — прозвучал бархатный баритон, от которого на лицо Итачи легла тень. Этот голос. Голос, который он лично не слышал уже долгие пять лет.

— Невозможно… — прошептал одними губами Итачи, когда рука неизвестного потянулась к маске.

Черная маска легла на столик с монитором для денежных перечислений. И черная копна волос привычно упала на лицо.

— Мадара! — изумленно воскликнул Итачи.

Грудной смех хлестнул лучше плети. А улыбка на тонких потрескавшихся губах изогнулась в привычных претенциозных и тщеславных линиях.

— Собственной персоной! — воскликнув, подтвердил Мадара, горделиво вздернув подбородок.

Пряди упали с правого глаза, изувеченного уродливым шрамом, веко провалилось, свидетельствуя об отсутствии глазного яблока. Потешаясь над реакцией племянника, застывшего с многозначительным выражением лица, сочетающего все возможные эмоции от потрясения и отвращения, до едва заметной радости и азарта. Мадара благосклонно кивнул в сторону кресла напротив.

— Чего стоишь как неродной, дорогой племянник? Или не рад видеть дядю в целости и сохранности?

— Тебя разыскивают по всей стране, — вместо слов приветствия или какой-либо ожидаемой реакции при встрече с родственником все в том же оцепенении отчеканил Учиха-младший

— О? — Мадара прикрыл глаз, развернувшись обратно к экрану. — Ты предпочел бы видеть меня за решеткой? В сумме мне дали бы срок лет так 18 за соучастие в группировке Мастера и превышение должностного положения, укрывательства преступлений.

Сейчас Итачи ощущал себя по-настоящему опустошенным. На негнущихся ногах он прошел вперед, обойдя кресло. Мадара смотрел единственным глазом на экран. Годы взяли свое, как и все пережитое: морщины секирой очерчивали глаза и углы губ. Боль и усталость затаились в агатовом взгляде с искрой, способной в любой момент разжечь пламя ненависти. И эта ненависть звучала в вибрирующем голосе:

— Тебе не кажется несправедливым, что Дзимпачи Хидан и Инаеси Нарико отлеживаются на том свете, а я должен за них срок мотать?

Доля правды в этом была. Итачи остановился у балюстрады, пуленепробиваемое стекло перекрывало VIP-комнату от арены, откуда открывался вид с одного из верхних ярусов на площадку. Десятки таких же ячеек напротив — всех их закрывала свой щит.

— Что произошло? Пять лет ты скрывался, идеально заметая следы. Полиция не нашла ни одной зацепки. Как?

— Хах! — короткий сардонический смешок вместо ответа. Мадара принял протянутый пузатый бокал бренди, принесенный Кагуей. Женщина вальяжно устроилась на подлокотнике, положив голову на плечо Учихе, и, словно ластившаяся кошка, потерлась щекой, накручивая на палец черную прядь.