Он извернулся у стены, и удар меча прошелся по портрету Нарико. Акасуна атаковал вновь, и хвост полоснул по маске, оставляя глубокую трещину. Мастер отпрянул назад, облокотившись о стол, переводя дыхание.

— Ты, — прорычал тяжелым сбившимся голосом Кукловод. — Учиха Обито, создавший из Инаеси Нарико Потрошителя, сгубивший десятки ни в чем неповинных людей, умрешь сегодня от моей руки.

— Что, создашь из меня очередное произведение искусства? — тяжело дыша, попытался рассмеяться Мастер, но вышло жалкое хрипение. Тяжелый чад поднимался из множества ран на броне, кислота постепенно пробивала путь к телу.

— Ты не достоин моего искусства. Я не отставлю от твоего тела ничего, кроме смердящей, гниющей плоти, — отчаянный рык вырвался из-под маски, острие хвоста вновь столкнулось гремящим звоном с мечом. Мастер вывернул руку и одним ударом, вложив все силы, разрубил хвост в месте, где детали соединялись прутьями.

— Черт!

Акасуна вытянул руку вперед для последнего решающего удара, целясь в изгиб локтя в уязвимую зону брони.

Дверь проскрипела и хлопнула о стену, несколько глухих ударов каблуков прокатились эхом.

— Что здесь происходит? — вспыхнул, словно выстрел, женский крик.

Хвост прошелся по ребру меча в дрогнувшей руке Мастера. Обе атаки не настигли своей цели. Стоящая в дверях Кагуя дрожавшими расширенными глазами смотрела на поднимающийся дымок от брони и сломанный хвост Скорпиона, пустила руку в разрез платья к чулку с припрятанным в специальном ремне небольшим пистолетом. Ооцуцуки, вскинув пистолет, выстрелила без предупреждений, но Сасори успел прикрыться хвостом, куда вонзилась глупая пуля. Ринувшись вперед, он ударил Кагую хвостом, и женщина, беспомощно прохрипев, отлетела к стене. Мастер схватился за живот, прошипев, — кислота закончила свое подлое дело, добравшись до одежды. Кагуя держась за саднящие ребра, которые, к счастью, не переломались, простонала, рукой шаря по полу в поисках оброненного пистолета, а найдя — произвела два выстрела. Но Кукловод стремительно ринулся на выход, кинувшись прочь к крутой лестнице.

— Учиха! — болезненно воскликнула женщина, подорвавшись к мужчине, что дрожащими руками пытался справиться с застежками самостоятельно, но пальцы в волнении предательски дрожали.

Пока Мастер срывал мантию, Кагуя холодными пальцами расстегивала все застежки рубашки, сорвав ту с плеч, и принялась отстегивать броню, поедаемую невидимым убийцей. Панцирь с грохотом упал к ногам, и Кагуя одним рывком сорвала маску. Мастер стянул майку, до которой добралось дарящее агонизирующий вечный сон жало. Бросив ту к остальной одежде и отшатнувшись назад, мужчина покачнулся, осев на пол.

Кагуя, оглядев масштабы борьбы и убедившись, что на обнаженном потном теле нет ни единой царапины, упала на колени рядом, обняв Учиху за плечи.

— Мой бедный Мастер! С тобой все в порядке?

— Он пришел по старым счетам, не за мной, — проигнорировал её вопрос Учиха, отвернувшись к стене.

— Что? По каким еще счетам?

— Кажется, месть за Инаеси Нарико. За то, что с ней сделал Мастер.

— Что? Причем здесь эта ненормальная? Посмотри на меня! Учиха, кто он? Он назвал свое имя?

Кагуя затрясла мужчину за обнаженные плечи, ласково проведя по его щеке, взывая к его вниманию. Он смотрел вверх, будто не замечая её.

— Знаешь, Кагуя, а эта Нарико чем-то на тебя похожа. Это тоже входило в его план?

Кагуя растерянно взглянула на портрет, приковавший внимание Мастера. Его здесь не было.

— Тетушка Кагуя! — в залу вбежали черный и белый Зетцу, ошарашенно смотря на следы боя, — что случилось?

— Зеруки, Тцучи! Немедленно найдите Скорпиона! Он не мог уйти далеко! Доставьте его ко мне живым! И снимите эту дрянь со стены, картина может быть отравлена!

Зетцу, разрываясь между двумя приказами, не знали, куда ринуться сначала, но это и не понадобилось. Сирена взревела, заглушая тяжелое дыхание и учащенное сердцебиение.

— Внимание, критическая ситуация уровня «S», немедленная эвакуация. Это не учение. Повторяю, немедленная эвакуация всего персонала. Пройдите к отсекам с рогами. Немедленная эвакуация.

Белый Зетцу так и застыл у картины, беспомощно смотря на подорвавшуюся с места Ооцуцуки, что тянула за собой Мастера.

— Уходим, немедленно!

Черный Зетцу кивнул и, сняв пиджак, бросил его Мастеру. Подойдя к стене с оружием, где в центре висели козлиные рога, опустил правый, и стена затрещала, открывая зев в свое черное лоно. Четверо сообщников скрылись за смыкающейся стеной.

Первый выстрел, рассекающий рев сирены, прозвучал как хлопок вылетающей пробки шампанского, оповещающий о начале праздничного вечера. Итачи бежал следом за Мадарой сквозь стену тел. Он был зажат в горячие, липкие, жаркие тиски. Куда не глянь — чужие тела, кашляющие на ухо. Слетающие от нечаянных ударов в порыве давки маски. Он оказался в живой реке организма, подвергшегося панике, что двигалась извивающейся змеей. Мадара вырвал его за руку, потащив к крутой лестнице в противоположную сторону от парадного входа, где соединялись два замка. И сделал верное решение. Итачи успел заметить, как массивные двери протаранили, и спецназ, словно устье реки, влился в бурлящий горячий поток.