Мадара вальяжно откинулся на спинку кресла, удовлетворено улыбнувшись, — Итачи в немом шоке смотрел на него дрожащим взглядом, не в силах произнести ни слова.

— Поэтому, детектив Учиха, — процедил сквозь зубы беглый преступник, — сверни-ка уже свой глухарь и займись чем-нибудь по-настоящему полезным.

— Откуда у тебя вся эта информация? Откуда мне знать, что ты не лжешь, а на самом деле просто играешь под дудку Мастера?

— Паутина, племянничек. Старая добрая паутина, — учиха властным жестом провел пальцами по воздуху, словно паучьими лапками сплетая белые нити. — Я, может, и нахожусь в подполье, но не мои верные «паучки», рыскающие по вашим домам. Они есть у меня везде. В замке Мастера — недовольные сподвижники, даже не подозревающие о моей личности. В семье, —он сделал акцент на последнем слове, — я знаю о смерти Фугаку и, возможно, знаю, что происходит в твоем «доме» больше тебя самого. Как там Саске?

Итачи напрягся — слишком непривычно слащаво произнес это Мадара.

— Слышал, что у него сложный бунтарский период. Общается с кем попало, включая моих паучков. Как бы не ввязался в какой криминал…

— Не смей трогать Саске! — рявкнул Итачи, подорвавшись с места. Он возвысился над Мадарой, сжав трясущиеся руки, пока Учиха с любопытством взирал исподлобья.

— Это у нас семейное — печься о младших братьях. Не волнуйся, если бы я желал тебе зла, стал бы я покупать для тебя все подсказки?

Это был удар ниже пояса. Все это время его дьяволом-хранителем был не кто иной, как Мадара, фактически спасший его из костлявых рук смерти. Гнев, разлитый в разгоряченной крови, утихал приливом, и Итачи покачнулся, упав обратно в кресло.

— У меня есть глаза и уши даже в полиции, поэтому я могу узнать о каждом твоем шаге в любой момент. Поэтому не делай глупостей, Итачи. Я за решеткой, я в маске Мастера. Мне плевать, единственное, что я хочу — отомстить за Идзуну и оскорбление фамилии Учиха. И, думаю, ты прекрасно меня в этом понимаешь. А дальше будь, что будет.

«Глаза и уши». Итачи спрятал лицо в ладони, сгорбившись под горькой старой догадкой, что отдалась иглой в сердце. И после затянувшегося молчания он произнес тусклым безжизненным голосом, который был не то вопросительным, не то констатирующим факт:

— Акияма Рейко?

Он поднял взгляд на молчавшего Мадару, на губах которого больше не играла фальшивая улыбка. Он смотрел в упор, и взгляд этот отражал ответ лучше любых слов.

— Ты покупал для меня подсказки, — Итачи сжал пальцы до хруста. — Рейко — ей ты тоже их покупал? Где она?

Губы мужчины приоткрылись, когда комнату разорвало противным звуком сирены. Она резала тишину, окутывая её поясом хаоса, в который попала каждая грешная душа. В каждой точке Замка. Сотни голов оборачивались и поднимались к мигающим красным лампам и кричащим рупорам.

— Внимание, критическая ситуация уровня «S», немедленная эвакуация. Это не учение. Повторяю, немедленная эвакуация всего персонала. Пройдите к отсекам с рогами. Немедленная эвакуация, — механический расчетливый голос не прекращал свою песню под мелодию сирены.

Итачи подорвался с места, Мадара недовольно проскрипел зубами, сжав подлокотники, и вынес неприятный для него факт:

— Кажется, Мастер проживет чуточку дольше. По крайней мере, сегодня.

Когда разъяренный Мастер влетел в третий зал, где по его велению к этому времени должна быть Кагуя, мужчина встретил платиновую блондинку, но не ту, что ожидал. На черной, словно мрамор, стене висел портрет Инаеси Нарико. Настолько реалистичный, будто фото, заключенное в резную раму. Голубые глаза, таящие в себе для кого-то красоту, а для кого-то — уродство, выглядели столь естественно, что, казалось, ресницы вот-вот совершат свой эфемерный взмах. На руках знакомые наконечники и перчатки. Мастер остановился посередине залы возле прямоугольного дубового стола на приличном расстоянии, чтобы, если кошмар пятилетней давности и оживет, не смог настигнуть его своими остро-наточенными коготками.

— Я подумал, что приходить в гости без подарка — дурной тон, — донесся неестественно грубый баритон.

Мастер вздрогнул, выйдя из минутного оцепенения. Скорпион плавно передвигался вдоль стены с изысканной коллекцией масок, что пустыми глазницами взирали на этот мир. Саркастический короткий смешок вырвался из груди мужчины.

— Что же, благодарю за подарок, он, — Мастер задумался, театрально расправив пальцы веером по направлению к портрету, — экстравагантный. Насколько я понимаю, моя глупая протеже была вашим первым произведением искусства.

— Как и вашим, — голова нечеловеческого существа развернулась, и немигающие покрытые сеткой капилляров глаза уставились на непонимающе пожавшего плечами гуру безумной секты.

— Признаться, я давно мечтал поговорить с вами лично, Скорпион, или, если вам будет привычнее, — Мастер фланировал по зале, погруженной в бордовый полумрак, будто освещенный самой кровью, не теряя при этом из поля зрения бредущего вдоль стены знаменитого серийного убийцу, и произнес, будто смакуя ранее не испробованное на кончике языка слово: — Кукловод. На чьих руках насчитывается сколько? 26 смертей?