— Итачи-сан, — устало наклонила голову, а в голосе притворство и страх, которые доселе Итачи не замечал. Не мог заметить, потому что все это время смотрел, но не видел. Слушал, но не понимал.

Сплошной комок нервов — вот кем теперь предстала перед ним Акияма. Потяни за нужную ниточку, и она рассыплется. И именно эту ниточку Итачи и держал, крепко сжимал, чтобы тот же ветер, заставляющий легко покачиваться Рейко, не унес заявление, написанное недрогнувшей рукой.

Может, ему стоило поинтересоваться её здоровьем хотя бы для приличия, но Учиха так устал от всего, что молча ударил заявлением по столу, не разрывая зрительного контакта.

— Это тебе.

— Что это? — обескураженно прошептала Акияма, нахмурив неаккуратно выщипанные брови.

— Заявление об отстранении Акиямы Рейко от работы и её скором переводе в другой отдел.

Рейко качнула головой — нет, в небрежном жесте она кричала: «Нет, постойте». И беспомощно подняв непонимающий влажный взгляд, потянула заявление за кончик к себе.

— В связи с тем, — Итачи продолжил монотонно и беспристрастно, — что рядовая Рейко поступила на службу в полицию в личных целях, чтобы подобраться к информации в архивах о деле Кукловода — Акасуны Сасори — убившего её подругу, Одаки Марико, но не успевшего убить её саму.

Ниточка потянута, и клубок распутался, рассыпав тщательно спрятанные слезы, боль и крики. Рука, словно ужаленная, дернулась от заявления. Рейко поднимала голову непростительно долго, со все еще спрятанным под опущенными веками взглядом, будто время в насмешку замедлило свое течение. Она взглянула на Итачи с мольбой, вот только о чем именно она молила? Дрожь щекочущей волной прошлась по телу, и Акияма вновь потупила взгляд, подтянув заявление к себе, все еще не веря.

— Мой тебе совет, Рейко, напиши заявление о переводе в другой отдел сама, если хочешь сохранить место, — Итачи хлопнул дверью, не заметив, что применил слишком много сил. Стена у косяка едва не треснула — он выпустил взорвавшийся гнев за всю её ложь.

В глубине души скребли кошки, Итачи понимал, что мог сначала спросить, пускай и в лоб, пускай и резко. Но он знал, что получит все тот же ответ «Я ничего не понимаю». У него не было прямых доказательств о причастности Рейко ни к Кукловоду, ни тем более к Мадаре. Лишь косвенные улики да его соображения. И если он окажется прав, Рейко либо действительно уйдет, либо подействует ответная реакция. И Учиха ожидал чего угодно, но не так быстро.

Когда он печатал очередной отчет по делу Мастера из просмотренных видеозаписей, выкинув факты о Рейко, в дверь настойчиво постучали. И, получив разрешение, на пороге появилась Акияма. Нет, не появилась, она влетела взвинченная и даже чуточку разъяренная. Прошла к столу, не дав Итачи шанс остановить её, и со всей силы, будто передразнивая его недавний поступок, ударила по столу листом бумаги. Выпрямилась струной, молча, но с вызовом смотря на пристроившего на скрещенные пальцы подбородок начальника.

— Что это? — праздно поинтересовался Учиха.

— Заявление для Джираи с просьбой отстранить детектива Учиху Итачи от дела «Мастера» в связи с личной заинтересованностью. Так как Мастер — не кто иной, как его родственник — Учиха Обито! — и, театрально пожав плечами, подбоченилась, чуть ли не с издевкой едва сдерживая прорывающуюся победную улыбку.

Тень легла на лицо Итачи, стерев эфемерный намек на улыбку. Руки безвольно ударили по столу рядом с лежавшим заявлением, расслабив тело. Казалось, что сейчас он упадет не в силах выдержать такой подлый ход, словно удар под дых. То, о чем он мог подумать, но напрочь забыл. Если Рейко шпионка, она знает и Обито. Но Учиха молчал, взгляд не выражал ничего: ни ярости, ни разочарования, ни намека на эмоцию, ожидаемую Рейко. И Акияме становилось не по себе, как будто она загнала себя в угол, а не его. Теряя с каждым взмахом ресниц Учихи уверенность, она кусала внутреннюю сторону губы, но не собиралась отступать.

Итачи подорвался так внезапно, что Рейко отшатнулась назад, даже сжалась, когда он кинулся в её сторону, но прошел мимо, прихватив с вешалки пальто, вылетел стрелой из кабинета, снова захлопнув дверь вместо ответа.

Простояв в кабинете 5 минут, наивно пологая, что детектив вернется, Рейко не выдержала, вернувшись в полный суматохи офис. И, остановив одного из коллег, спросила:

— Вы не видели Итачи-сана?

— Он ушел минут пять назад. Я слышал, как он просил передать Джирае, что хочет взять сегодня отгул, чтобы съездить в склеп клана Учиха.

Рейко растерянно кивнула и, кинувшись обратно в кабинет, порвала заявление, выбросив в мусорку. После чего понеслась за своей курткой и, никого не предупреждая о своем отсутствии, которое вряд ли кто заметит, так как официально она все еще в отпуске, направилась к лифту.

Снежное препятствие из сугробов скрипело под ботинками. Горячий пар, что Рейко в шутку выпускала, словно дым сигарет, сопровождал долгий подъем по ступеням, ведущим от кладбища к склепу клана Учиха. Акияма и представить не могла, насколько это древний и благородный клан. Даже среди мертвого пепла она чувствовала себя случайно забредшей простушкой, что ежилась от холода, ступая мимо застывших монументов там, где простирались гробницы еще почти теплого, неостывшего пепла. Итачи стоял почти в самом конце, молитвенно сложа руки, безмолвно взывая к богам, в которых никогда не верил. Не смея прервать сакральный момент, Рейко остановилась позади на приличном расстоянии, откуда даже имени было невозможно прочитать.

Переминаясь с ноги на ноги, озираясь на до жути ровные похожие друг на друга надгробия, Акияма едва не вскрикнула, не ожидая услышать Итачи, вот только неизвестно: обращался ли он сам к себе, к безжалостным богам или к ней — непрошеной гостье.

— Наверное, мой клан и правда проклят, как об этом часто говорил Мадара: «Плата за гениальность». Все мужчины в нашем роду умирают либо молодыми, либо насильственной смертью. Хватит пальцев одной руки, чтоб пересчитать похороненных здесь стариков.