Теперь волны были попутными для пловца, и он направлялся к берегу быстрее, чем добирался на рейд. Солнце склонилось уже совсем низко над горизонтом, когда Железняков вернулся на берег. Ветер стал еще крепче. Волны все сильнее и яростнее разбивались о прибрежные камни и портовый мол. По небу поползли угрюмые тучи. Похоже было, что к ночи разбушуется настоящий шторм.

Сильное волнение на море заставило Каспарского по настоянию врачей, сопровождавших раненых, ввести судно в бухту. Опасно было продолжать рейс и по другой причине. Наблюдательные посты заметили недалеко от прибрежной полосы перископ вражеской подводной лодки.

Над городом и морем опустилась густая южная мгла. Железняков бродил по набережной, озабоченный, где провести ночь. Полиция не разрешала безработным спать на бульваре и в приморском парке. И они уходили на ночь далеко за город. Решил направиться туда и Анатолий. Вскоре он оказался вблизи ресторана «Сан-Ремо», окна и стеклянные двери которого были тщательно замаскированы. Из большого зала доносились визг и хохот женщин, пьяные мужские голоса, звон посуды и звуки музыки.

Все кругом лежало во мраке: порт, город, бульвар. Этого требовала военная обстановка. Где-то недалеко в море бродили неприятельские корабли «Бреслау» и «Гебен».

«Залепить бы в этот „Ремо“ хотя бы один снарядик!» — со злостью подумал Железняков.

Размышляя обо всем пережитом за день, он шагал все дальше и дальше за город и оказался далеко от гавани. Справа чернело море, а слева тянулись сады с прячущимися в них маленькими деревянными домиками.

Вдруг до слуха Железнякова донеслись звуки рояля из одноэтажного домика с распахнутой дверью на веранде.

Прислонившись к дереву, Анатолий стоял и слушал словно завороженный.

— Руки вверх! — внезапно раздался за его спиной чей-то грубый голос. Ты что здесь делаешь, бродяга?

Рояль тотчас замолк. Двери веранды захлопнулись. Возле Железнякова стояли двое городовых с револьверами в руках.

— Ты что тут делаешь, отвечай! — повторил вопрос один из них.

— Музыку слушаю.

— Ишь ты, музыку слушает! А ну, руки вверх! — прикрикнул другой городовой.

Анатолию пришлось подчиниться. И хотя обыск не дал ничего, а документы оказались в порядке, ему объявили:

— Ты арестован!

— За что?

— Не разговаривать! Марш вперед! — крикнули городовые.

Железняков попал в одну из облав.

По стране бродило свыше миллиона дезертиров, как сообщалось в официальных донесениях главного жандармского управления. И, несмотря на введение царским правительством смертной казни за побег из действующей армии и флота, дезертирство не уменьшалось.

Ночная облава в приморском городе на этот раз преследовала и другие цели. Полицейские производили в порту, на предприятиях и судах «выемку» лиц, подозреваемых в революционной деятельности. В числе прочих были арестованы Железняков и два моряка на транспорте «Принцесса Христиана».

Перед рассветом шторм стал заметно ослабевать. Встревоженный ночным обыском среди команды, Каспарский не мог заснуть. Он поднялся на капитанский мостик и осмотрел горизонт. Да, скоро можно будет покинуть бухту и следовать дальше.

— Дойдем до Одессы без Волгина и Чумака? — спросил Каспарский у механика.

— Не справимся, Александр Янович. На Волгине держалась вся ходовая вахта в кочегарке. А Чумак был главной опорой у меня в машинном отделении, — ответил механик.

— И оба оказались смутьянами, большевиками, черт возьми! Случись это в Одессе, мы не стали бы горевать. А здесь, в этой дыре… Конечно, утром набежит орава безработных, но нам нельзя задерживаться. Пройду-ка я в полицию… — сказал Каспарский и зашагал к сходням.

Через несколько минут он скрылся в предрассветной мгле, направляясь в город.

Железнякова привели в полицейский участок Приморского района. Там было уже много арестованных. Все они находились в подвальном помещении. Оттуда их вызывали поочередно в канцелярию на допрос, после чего одних отправляли в городскую тюрьму, а других награждали крепкими тумаками и выталкивали на улицу.

«А вдруг начнут проверять, действительно ли я служил на пароходах? Могут обнаружить, что паспорт у меня не настоящий… — тревожно думал Анатолий».

Рядом на каменный пол сел человек. Он показался Железнякову знакомым, но Анатолий сразу не мог вспомнить, где встречал его раньше,

— Ищи бродягу в тюрьме, а пьяницу в кабаке, — шутливо сказал незнакомец, обращаясь к Анатолию.

— Но я не пьяница и не бродяга, — резко ответил Железняков.

— Не обижайся, дружище. Давай познакомимся хоть здесь. — И незнакомец протянул ему руку: — Дмитрий Старчук. Вывший машинист эскадренного миноносца «Керчь», а теперь вот безработный. И даже в полицию угодил!