— Можно спросить, для чего вам микроскоп?

— Он мне нужен для работы по моей специализации, доктор Дэвисон. Я занимаюсь паразитами. В этих краях многие люди страдают страшными заболеваниями, которые переносятся живущими в земле паразитами. Но их можно было бы от этого уберечь, если вовремя разъяснить им, как и почему это происходит. Сейчас я изучаю бильгарзиоз. Он вызывается глистами, личинки которых живут в земле и проникают в человеческий организм через кожу. Феллахи справляют свою нужду где попало, и паразиты попадают с мочой в землю. Потом другие люди ходят босиком по этой земле. Личинки попадают в кровь и расщепляют красные кровяные шарики. Зараженный бильгарзиозом человек может умереть в возрасте двадцати пяти лет, даже не подозревая, как легко он мог избежать преждевременной смерти.

Жасмина опустила глаза. Она сама вдруг смутилась от собственной разговорчивости.

— Я бы хотела найти лекарство против этих болезней и способ просветить людей. Но они необразованы и с большим трудом усваивают достижения современной медицины.

— Поэтому вы так плохо ладите со старой феллахой?

Жасмина подняла глаза, в ее взгляде появилось беспокойство.

— Она презирает меня из-за моих западных взглядов.

— Вы знаете, что означает татуировка у нее на лбу?

— Самира — копта. Татуировка напоминает о том времени, когда она совершила паломничество в Иерусалим.

— Копта…

— Доктор Дэвисон, — легкая улыбка заиграла на ее губах, — я случайно узнала, что вы сказали мистеру Доменикосу. Я считаю ваш ответ просто великолепным.

— Хм, ну да… — Марк потер ладонью колено, смущенно обдумывая, как бы закончить разговор. — Вам обязательно нужен вентилятор в палатке. Возможно, он разгонит мух.

Ее лицо немного помрачнело.

— Вы коснулись вопроса, доктор Дэвисон, который меня очень сильно беспокоит. Как только я открываю полог на двери, чтобы выпустить одну муху, внутрь залетают десять других. Кажется, они преследуют только меня, ведь больше никто на это не жалуется.

Взгляд Марка снова скользнул по закрученной липкой ленте, свисающей с потолка палатки. Она была уже вся облеплена мухами.

— О Боже! Давно она у вас здесь висит?

— С утра.

Марк нахмурился:

— Может, эти твари летят на лекарства?

— А ночью, когда мухи спят, меня изводят комары. Противомоскитная сетка, кажется, совсем не помогает.

— Я попрошу Абдулу позаботиться об этом.

Жасмина снова улыбнулась, и это поразило Марка. В тусклом свете ее уютной палатки он почувствовал, что должен как-то приветливо ответить на ее взгляд. Она совершенно по-особому смотрела на него: ее взгляд казался ему оценивающим, как будто он был мужчиной, которому она, с одной стороны, не доверяла, но к которому ее, с другой стороны, влекло, мужчиной, который одновременно привлекал ее и вызывал у нее презрение.

У нее были поразительно красивые глаза. Но ему почему-то казалось, будто нижнюю половину ее лица закрывает платок, какой носили когда-то ее мать и бабка. Со времен Магомета многим поколениям женщин приходилось мириться с тем, что их щеки, нос и рот должны были быть закрыты, возможно, именно поэтому их глаза стали со временем такими чувственными, что они могли одним только взглядом осчастливить или уничтожить мужчину.

Марк подозревал, что она сама не отдает себе отчета, как смотрит на него, и не знает, какое впечатление производят на него ее глаза. Но полной уверенности у него не было.

— Думаю, мне пора послушать доклад Абдулы. Пожалуйста, сообщите мне, если состояние мистера Холстида изменится.

Жасмина поднялась вместе с ним:

— Конечно, доктор Дэвисон.

Он подошел к выходу и в последний момент снова обернулся:

— Послушайте, возможно, мы пробудем здесь все лето, и все это время нам придется работать бок о бок. Почему бы нам уже сейчас не начать называть друг друга просто по имени?

Жасмина стояла в нескольких шагах от него, положив руку на стол. Прошло не мало времени, прежде чем она тихо ответила:

— Я попробую.

Они ничего не нашли. Шесть часов поисковых работ на местности абсолютно ничего не принесли. Но Марк в сущности не был удивлен. Только работа последующих нескольких недель, подробное исследование квадратов и, возможно, разработка нескольких пробных шурфов в наиболее многообещающих местах могут принести результаты. Он сидел за небольшим письменным столом и читал при мерцающем свете дневник Рамсгейта, подвергая самому тщательному анализу каждое предложение и каждое слово в надежде найти что-то такое, что он упустил. 1 июля старая феллаха принесла в лагерь Рамсгейта верхний фрагмент стелы, на котором были изображены семь удивительных фигур. При этом она заявила, что гробница находится «под собакой». 16 июля Рамсгейт обнаружил цоколь стелы, на котором в форме загадки было описано местоположение гробницы: «Если Амон-Ра плывет вниз по течению, то преступник лежит под ним, дабы глаз Исиды мог отметить его.» И потом, наконец, 19 июля он пишет: «Там, где тысячу раз равнодушно блуждал мой взгляд, наконец обнаружилась собака. Теперь я знаю, насколько просто решение этой загадки…»

Марк откинулся назад и потер шею. Это было бессмысленно. При описании местоположения гробницы Рамсгейт выражается слишком расплывчато. Здесь значится только: «…окружные рвы в песке… Мухаммед охраняет группу во время работы.»

Марк закрыл тетрадь, взял трубку и кисет и вышел на улицу.

Он прошел через лагерь и посмотрел на руины рабочего поселка, освещаемые костром феллахов. Издалека до него долетали голоса мужчин, которые под звуки какой-то незатейливой дудки пели печальную песню.