— Возможно, в гробнице слишком тусклый свет…

— Это четырехсотая пленка и к тому же автоматическая камера! С ОМ-2 не может быть таких фокусов!

— Сдаюсь. — Марк вернул ему пленку. — Тебе нужно немного поспать, Рон. Жасмина сказала мне, что ты снова ушиб голову, когда упал со скамейки.

— А что мне было делать? Этот пижон забрызгал кровью всю мою фасоль! — Рон встал. — Завтра исследуем твой квадрат?

— Я выбрал для себя самый многообещающий. Спокойной ночи, Рон.

Марк подождал, пока шаги удалятся, и затем сам поднялся. Сказывался тяжелый день, он чувствовал это. Он надеялся, что в эту ночь будет спать лучше.

Марк уже собирался было идти, но вдруг как прикованный застыл на месте.

В темноте прямо перед собой он увидел похожую на привидение женщину, которая наблюдала за ним.

Марк опустился на колени, очистил предмет от песка и осмотрел его со всех сторон. Потом он обернулся в поисках Рона.

Рон находился поблизости — он прощупывал шестом песок и исследовал дно каньона при помощи увеличительного стекла. Сенфорд Холстид и Жасмина, прислонившись к скале и вытянув ноги, сидели в тени крутого берега. Сенфорд Холстид настоял на том, чтобы Марк взял его в это утро с собой, и так как его невозможно было отговорить, то Марк попросил Жасмину поехать вместе с ними. Сегодня Сенфорду Холстиду снова стало лучше, и его нос не преподносил больше никаких сюрпризов. Но по настоянию Жасмины на нем была белая операционная маска.

Участок, который Марк выбрал для себя, находился на расстоянии десяти километров вверх по Вади, на том месте, где один из рукавов ущелья превращался в песчаный каньон, окруженный с трех сторон отвесными скалами. Марк выбрал это место не случайно — сначала ему пришла в голову одна смелая идея, а потом, когда он все тщательно обдумал, у него почти не осталось больше сомнений в том, что искать следует именно здесь. Нетрудно было бы предположить, что жрецы Амона поместят новую гробницу Эхнатона не очень далеко от старой, но в то же время на самом краю его владений.

Через четыре часа поисков ему повезло.

— Рон! Неси сюда фотоаппарат! — крикнул он. Его голос эхом разлетелся по каньону.

Через секунду Рон был уже рядом с ним.

— Что ты нашел? Дай посмотреть…

— Я хочу, чтобы он был сфотографирован в том виде, как мы его обнаружили.

Марк вытащил из полевой сумки пятидесятисантиметровую линейку и положил ее на землю рядом с предметом.

— Думаешь, он имеет значение? — спросил Рон, быстро выставляя диафрагму.

— Выглядит очень старым.

— Но его мог здесь оставить кто угодно. Один из членов экспедиции Пита мог забрести сюда во время охоты.

— Не думаю… — Марк застыл, стоя на коленях, пока Рон не сделал шесть снимков. Потом он осторожно вытащил пистолет из песка.

Он методично исследовал каждый квадратный сантиметр каньона. Он зарывал свои сапоги в песок, поднимал осколки скал, склонялся над огромной лупой и то и дело опускался на колени, чтобы прощупать руками песок. Наконец его пальцы наткнулись на что-то твердое.

— Ты разбираешься в пистолетах?

— Нашел кого спросить. Однажды я, правда, участвовал в акции протеста — мы блокировали Тихоокеанское шоссе двадцатью четырьмя машинами, чтобы не пропустить грузовик с химикатами, но об оружии я не имею ни малейшего представления.

Марк повертел пистолет в руках.

— Я думаю, что бы это значило?

— Что у вас там? — крикнул Холстид.

Марк повесил полевую сумку на плечо и размашистым шагом подошел к Холстиду. Он протянул ему пистолет:

— Вы разбираетесь в этом?

Глаза Холстида округлились. Он вскочил, схватил пистолет и стал внимательно рассматривать его со всех сторон.

— Я эксперт по оружию, доктор Дэвисон. Я коллекционирую старинные пистолеты.

— Вы можете сказать мне тип и возраст этого?

— Это револьвер двойного действия системы Боумонт-Адамс. Он был изобретен в середине девятнадцатого века в Англии и пользовался большой популярностью, потому что позволял простым движением одновременно взводить курок и производить выстрел. Если мне не изменяет память, он уже заряжался патронами с центральным бойком.

Холстид попытался открыть шестизарядный барабан револьвера, но ему это не удалось.

— Каков его возраст?

— Трудно сказать, доктор Дэвисон, ведь он сильно пострадал от ржавчины.

Он вертел револьвер в своих руках, подвергая каждую деталь тщательному осмотру, пока не дошел до приклада. Дерево выцвело и прогнило, но на нем, хотя и с трудом, можно было различить гравировку.

— Разрешите?

Холстид взял увеличительное стекло и молча посмотрел на буквы.

— Что там написано?