Я это видела.

И судить ее не стану. Поумнела за последнее время. Надеюсь...

***

Так получилось, что я не была в лечебнице два дня. Мой выходной после тяжелого дня плавно перешел в общий - один день из десяти. И два дня я наслаждалась жизнью. Отсыпалась и занималась своими делами.

Обход шел своим чередом. Алия лежала на кровати, повернувшись лицом к стене. Карн привычно повернул ее, прощупал...

За те два... да что там - полтора дня, которые я ее не видела, Алия изменилась разительно! Словно бы постарела на десять лет.

По лицу пробежали морщины, глаза запали, губы обметало...

Заговорить с Карном я решилась, только когда мы вышли из палаты.

– Что с ней?

– У нее ребенок вчера ночью умер, - равнодушно ответил Тирлен.

Я ахнула, прижала руку к губам.

– Бедная...

– Успокойтесь, Вета. Это дело совершенно житейское. Бывает.

– Но что могло случиться с малышкой?

– Иногда дети просто перестают дышать, - Карн смотрел словно бы сквозь меня.
– Судьба.

Я кивнула.

Его слова были вполне убедительны. Только вот... не для мага жизни.

Я знаю, что так бывает. И случается это,, когда в ребенке не хватает жизненной силы. Но эту малышку я лично взяла на руки. И готова поклясться своим даром, что она так просто не умерла бы! Не могла!

После обхода я заглянула к Алии.

– Принести тебе попить?

– Не надо.

Потухшие глаза, тоскливое лицо. Я прислушалась к своему дару.

А ведь она умирает, - отчетливо сказало нечто внутри меня.
– Три-четыре дня - и она сведет себя в могилу, лишившись дочери. Ей сейчас жить не хочется, и она стремительно теряет жизненную силу.

Я присела рядом, коснулась исхудавшей за пару дней руки.

– Алия, поговори со мной!

– Зачем?

– Потому что я единственная, кто держал Делайлу на руках. Этого мало?

Женщина повернула голову ко мне. И столько боли было в ее глазах.

– Моя заинька. Я все-все уже приготовила. И домику нас есть, и нянюшка, а дочки нет...

Она не плакала, но это было только хуже. Слезами горе вымывается, а у нее все копилось внутри, грозя разорвать сердце.

– Как это произошло?

– Ты же лекарка, должна знать.

– У меня вчера выходной был.

Алия глубоко вздохнула.

– А вот так. Я ночью ее покормила, потом уснула, да так крепко... а когда проснулась, мне сказали, что она дышать перестала. А я даже не заметила. Если бы я не спала, если бы...

– Тебе ее показали?

– Д-да...

По запинке я догадалась об остальном.

– Тебе было плохо? Истерика случилась?

– Да.

Я погладила Алию по руке, но с тем же успехом я могла бы прикасаться к деревяшке. Она даже не заметила.

– Моя девочка, моя доченька. Я даже похоронить ее не смогу. Я не знаю, где она, я никогда ее больше не увижу, не прикоснусь... родная моя, даже могилы у нее не будет, даже прийти я к ней не смогу...

Понятно. Когда Алии сказали о смерти ребенка, она впала в истерику, а когда очнулась, все было уже кончено. С утра к лечебнице приезжают могильщики. Забирают неопознанные тела, хоронят на кладбище для бедных. Не всегда им есть пожива, но приезжают они каждое утро.

И кто будет считаться с продажной девкой? Кто будет ее слушать?

И все же, все же...

Убивайте меня, режьте, с кашей ешьте, как говаривала нянюшка, а я не верю! Не верю в смерть малышки!

Час я потратила на то, чтобы успокоить Алию. А когда вышла из лечебницы, у меня сложился план. Только сама я сделать ничего не могла. Мне нужна была помощь королевского мага. И кого-нибудь из знатных людей...

Только вот к кому пойти?

К маркизу?

Но будет ли он что-то делать ради продажной девки? Впрочем, не попробуешь - не узнаешь, верно ведь?

И я решительно зашагала по улице.

Вопрос 'что тебе, больше всех надо?' не стоял на повестке дня. Я попробовала его озвучить - и махнула рукой.

Не надо.

И не больше всех.

Просто глаза у Алии были такие...

Страшно это - смотреть на мать, которая потеряла ребенка. И если что-то можешь сделать, но не сделаешь - да будет ли у меня потом право называться человеком?

Лекарь, это не только тот, кто лечит тела. Души тоже в нашем ведении, потому что разлад в душе рано или поздно разрушит даже самое здоровое тело.