Шрифт:
И мы невестою объявим дочку.
Два годочка - шестнадцать, шестнадцать ей будет в январе!
Мама открыла дверь в ее комнату.
– Иди, помоги деду, нужно перестелить постель.
На следующее утро мать отправила Таню в магазин. До ссоры с Лейлой она бы обязательно позвонила подруге и пошла с ней, но теперь приходилось идти одной.
Глава 20
У стен старой школы
Таня шла вдоль забора старой школы. Было воскресное утро, туманное, сырое, на пустой улице, где-то впереди, темнело пару силуэтов. Девочка почти подошла к большим железным воротам, и тут, услышав шум со стороны школы, взглянула направо.
И тут же в изумлении прильнула к ограде.
За ровными железными прутьями и облетевшими тополями, стоявшими вдоль забора, толпились какие-то люди, их было очень много.
Сразу бросалось в глаза, что это были мужчины в чем-то сером, длинном. Они стояли группами, по три-пять человек, некоторые курили. У многих за спинами были настоящие винтовки со штыками, и эти винтовки доставали прикладами почти до земли. Когда кто-то нагибался прикурить, вероятно, прикрывая огонек сложенными в лодочку ладонями, оружие на его спине резко по диагонали разрезало пространство и нависало над бритой головой в шапке-ушанке. Некоторые держали свои винтовки в руках.
Таня, широко открыв глаза, смотрела на широкий двор.
"В шинелях, с винтовками! Что это?" - пронеслось у нее в голове. Вспомнились обрывки разговоров дома, страхи тети Светы по поводу Игоря, ушедшего на срочную летом, мелькнули фрагменты уроков Валерия Александровича .
На небольшом деревянном помосте стояло несколько человек в очень длинных зеленых шинелях и в фуражках.
– В колонну по двое...
– раздалась над двором усиленная громкоговорителем команда, - стано-вись!
Все бросились занимать положенные места, и вот уже три серых прямоугольника обрамили школьный двор - со стороны главного входа осталось открытое пространство.
– Первая рота! Шагом...
– все замерло, тут Таня почувствовала, что лбом прикоснулась к железу ограды, холодное железо обожгло. Инстинктивно отдернула голову.
– Арш!
И тут же грянуло "Вставай, страна огромная!" - звук мгновенно взметнулся до самого неба. А затем разом сделали первый шаг не менее ста человек.
– Ггак!
Таня бросилась к недалеким воротам. В обычное время они входили на двор через узкую калитку. Но сейчас железные ворота были распахнуты настежь, и прямо на девочку шла колонна людей в серых длинных шинелях. Теперь за плечом каждого ровно и остро вонзался в небо тонкий штык.
Грохотали сапоги, двое первых уже подходили в воротам, лица их были нездешние, какие-то строгие, с вздернутыми подбородками, глаза смотрели вперед.
Впереди шагал в темно-зеленой шинели, подпоясанной светло-коричневым ремнем с пряжкой, украшенной звездой, широкоплечий человек в немного приплюснутой фуражке с длинным козырьком. Грудь его была перепоясана ремнями.
Девочка прижалась к створке калитки. Серая река шагавших в ногу мужчин вытекала ровно и строго.
Раз, раз, раз - два - три - произносил одними губами человек в шинели, не стараясь перекричать громовый звук песни.
И в эту минуту один из колонны взглянул на Таню и улыбнулся совершенно по-детски, вскинул голову, мол, не робей, сестренка.
Это был он! Точно он, перед Таней появилась большая зеленая бархатная обложка, припухлые губы, застенчивый взгляд. Ей стало страшно.
– Пусть ярость...
– Головные, - снова раздался над школьной площадкой усиленный громкоговорителем голос, - левое плечо вперед.
– Вскипает...
– Ггак!
– колонна повернула и пошла мимо Тани, совсем прижав ее к смешной узкой калитке.
– Идет война...
Таня вошла в опустевший двор, и тут ее изумление возросло еще больше:
там, где было невысокое крыльцо школы и металлическая дверь, через которую они входили в здание, сейчас не было ничего - ровная кирпичная стена над светлым бетонным цоколем.
Глава 21
Усадьба
Воскресный день был туманный, и это немного расстроило молодого историка.
Он добирался сюда полтора часа, сначала на электричке, потом на автобусе, затем пошел пешком вдоль типичной деревенской улицы, свернул направо, прошел несколько сот метров и снова повернул направо - дорога пошла между дачными домами, слева над крышами показался странный силуэт - та самая церковь.