Хейл вскрывает замок, лёгким движением просто скрутив его, ключ ему не нужен. За дверью - чёрная спортивная машина. "Камаро".

– Привет, детка, - говорит он, и я не сразу соображаю, что он это машине. Своей "Камаро".

Серьёзно? Детка?! Это точно Дерек Хейл, или его подменили в самолёте?

Я совсем его не знала, оказывается... И сейчас, поток информации обрушившейся за последние сутки проведённые с ним, начинает с головой крыть от замеченных подробностей, таких как: он пьёт только чёрный кофе без сахара; он не разучился шутить, и даже улыбаться иногда, когда это кажется невероятным (сама видела!); он любит скорость и водит машину одной рукой (иногда даже и пальцем) с пафосом гонщика авторалли; как ни странно - ест сладкое, потому, что в самолёте нам предлагали по два панкейка с разной начинкой, и одно пирожное он передал мне, значит - второе съел сам.

Он называет свою машину "детка".

Когда забираюсь в салон, с большими усилиями, чувствую, как одолевает слабость, а спину начинает немилосердно печь. К сожалению, действие препаратов не вечно. Дерек обходит машину, проверяя шины, постукивая носком ботинка по колёсам. Всё ещё не верю, что он стоит здесь. Не верю, что заняв своё место на борту, подняла глаза, и увидела, как Хейл шествует по проходу, с осанкой полнейшего превосходства за высокой - почти его же роста - стюардессой, провожающей его глупой улыбкой. А он останавливается, поравнявшись, и окидывает снисходительным взглядом.

– Де... Что... Ты тоже летишь здесь?

– Нет, ты летишь здесь, а я лечу биснес-классом, - и снова иронично приподнятые брови, а в глазах смешинки.
– А ты спать обещала.

Шта?.. Чёрт! Когда он успел купить билет?!

– А... ага, - опять мямлю я. И следующие несколько минут я глазею на шторку, за которой они скрылись, словно могу что-то разглядеть сквозь неё. Пока сон и усталость окончательно не одолевают, и глаза закрываются. Меня будят только чтобы накормить, и перед посадкой.

До больницы с его умением и безумием вождения мы добрались минут за семь. Он открывает входную дверь толчком широкой ладони, перед моим лицом. И я безумно благодарна ему за всё это, - я начинаю чувствовать, что самостоятельно, скорее всего, не добралась бы. Потому, что каждый следующий шаг забирает силы. Но, каким-то образом мне удаётся скрывать это.

– Стой, - останавливает он меня в коридоре, ловя за локоть. Стальные пальцы сжимаются чуть выше локтя. Я слегка покачиваюсь, и опираюсь на стену. Чёрт.

– В чём дело?
– спрашиваю, думая, что на руке от пальцев этого терминатора точно останутся синяки.

– Ты уверенна в том, что делаешь?

– Конечно, - что за странный вопрос?

– Похоже, это опасно, - говорит он, но я по-прежнему не могу понять, ведь всё это не опаснее, чем обычно для меня. Мне бы до палаты добраться, а там оклемаюсь, не в первый же раз.

– Я помню тебя в крыле для каматозников, - внушительно произносит Хейл, в доказательство отрывая меня, борющуюся со слабостью, от стены.
– Ты на своих ногах не стоишь.

Бл-я-я-ять...

– Ты запомнил...

Да уж. Наверное, трудно забыть, когда на тебя сморят таким взглядом. Хейл - сейчас именно Хейл, а не Дерек - хватает за второе плечо, и сверлит строгим взглядом.

– Ты можешь контролировать это?
– он сводит брови, принимая устрашающий вид.

– Да, - без промедления отвечаю я, ведь это почти что правда.

– Ты остановишься, когда его жизнь будет вне опасности?

Господи, ну, сколько можно! Он, что, в самом деле, принимает меня за самоотверженную дурочку? Неужели всё, что он узнал, не убедило его в обратном?

– Дерек, я не Скотт и не могу спасти всех, и я это понимаю, если ты об этом, - терпеливо объясняю, думая, что каждая секунда может быть на счету.

– Конечно, только пока сама дышишь, - с сарказмом произносит он, оценивающе окидывая меня взглядом. Не в мою пользу, разумеется.

Долгий взгляд, длиной в вечность. Я уже готова сделать, всё, что он скажет. Боже, соберись, не будь тряпкой.

– Ладно, где он?
– Хейл нехотя отпускает мою руку.

– В восьмой палате.

Шеф Стилински на больничной кровати выглядит в своём чернушно-фактурном покрытии так колоритно, что хоть сейчас ужастик снимай. А Стайлз... Стайлз на стуле у кровати, держит отца за руку, носом в простыне, забывшись в тревожной дрёме, и вид у него немногим лучше отца. Бледный, с чёрными кругами вокруг глаз. Сколько же он не спал?

Не решаясь никого будить, подхожу с другой стороны кровати. Быстрый взгляд на недовольного Дерека, моё притяжение - и хватаюсь за руку шефа Стилински, всю сплошь испещрённую сеткой чернильных вен. Привычный ход действий успокаивает, помогает сосредоточиться, и "чернила" начинают втягиваться в мою руку вместе с дурнотой, головной болью и зверским холодом.