Подводники шумной толпой направились к мостику. Боцман подобострастно семенил впереди. Судя по морде, где-то успел добавить.

Атмосфера на мостике становилась предпраздничной. Я этих восторгов не разделял и ушел по-английски, потихоньку прикрыв за собой железную дверь. На душе было погано. Все мысли об этом проклятом письме. С момента его получения, я так и не смог ничего до конца осмыслить. Такой прессинг со всех сторон!

С гостями столкнулся на середине трапа, в небольшом закутке между радиорубкой и трансляционной. По привычке вскинул глаза. Встретил ответные взгляды. Равнодушно проскочил вниз, мысленно проявляя увиденное. Запоминать лица - это довольно просто. Есть проверенный способ. Особенно, если впоследствии требуется кого-либо опознать, описать или составить на него фоторобот. С первого взгляда нужно определить: на кого человек больше всего похож. А уже со второго - что мешает полнейшему сходству. Вот и вся, понимаешь, наука.

Может, это лишь показалось, но меня тоже запомнили и оценили.

У пяти углов курила толпа. Увидев меня, все замолчали. Было жарко - работала баня. Я пристроился в уголочке и призадумался.

Из головы не шел утренний сон. Каждый раз, когда я его вижу, что-то в моей судьбе идет на излом. Измена, развод, ссора с отцом, увольнение из пароходства по тридцать третьей статье. Теперь вот, письмо от него. Снится одно и то же! Я успеваю побыть полноценным Последним Хранителем и к утру это все потерять. Ничего, мы еще повоюем! Предчувствие мне подсказывало, что отец еще жив. Все остальное неважно. Нужно срочно срываться, лететь в Москву. Может, успею?

Наверху хлопнула дверь. Зазвучали шаги. По трапу кто-то спускался. Это мешало сосредоточиться.

– Тур-р-ристы!
– в сердцах произнес чей-то простуженный голос.

Мимо нас просквозил худощавый молодой офицер в черной кожаной куртке. У выхода в палубный тамбур задержался, бросил через плечо:

– С возвращением, братцы! Тоже наверно хлебнуть довелось...

Судя по голосу, это был тот самый "Гондон". Я плюнул на свой окурок, бросил его в ведро и поплелся в каюту.

– Сурмава, запускай двигатель!
– донеслось с правого борта.

***

Вопрос номер один: деньги, - думал я, открывая баночку пива.
– Они, безусловно, нужны. Есть вариант дождаться второго штурмана. Через час-полтора после прихода, он принесет ведомость и аванс. Даже если касса закрыта, нужная сумма будет лежать в диспетчерской. Я, лично, заказывал штуку. Растаможка, туда, сюда... с учетом вновь открывшихся обстоятельств, этого будет мало. Вся надежда на тайничок. Оставляя для меня информацию, отец частенько прикладывал от себя энную сумму в валюте. Но сколько ж на это дело нужно потратить времени! А очередь за билетами на самолет?! Как ни крути, а по всем прикидкам я успеваю лишь на последний рейс. Черт бы побрал этих вояк! Как минимум, часа полтора они у меня украли.

Я выглянул из каюты. Подводники в сопровождении капитана пробирались в его апартаменты. Это почти рядом, по другую сторону перехода на мостик. Туда же, с подносом в руке, поднимался наш горемычный повар Валентин Ковшиков.

– Зайдешь?
– Сергей Павлович заметил меня и пояснил подводникам, - это и есть начальник радиостанции.

Незваные гости смотрели с нескрываемым любопытством. Столь пристальное внимание к моей скромной персоне слегка покоробило. Вот как? Обо мне говорили?

– Не могу, - громко соврал я.
– Связь пора закрывать. Только что занял очередь.

Ложь должна быть очень похожа на правду. И действительно, наш СРТ только что возобновил движение. Широкая океанская зыбь постепенно мельчала до легковесных барашков Кольского залива. Или, как говорят вояки, "пункта Кака Земля".

Я снова вернулся в каюту, потихоньку прикрыл дверь. Связь подождет. Как минимум, полчаса в запасе имеется. Есть дела поважней.

"Будут бить по хвостам", - предупреждал отец.
– А если уже? Не по мою ли душу пришли эти подводники?

Я мысленно проявил все три фотографии. Да нет, ничего особенного. Разве что еле заметный шрам у виска на лице капитана третьего ранга. Скорее всего, пулевое, касательное ранение. Как можно его получить, служа на подводной лодке? Да и староват мужичок для столь незавидного звания. Ему уже где-то под сорок. Давно бы пора щеголять в погонах с тремя звездами.

Да нет, все объяснимо, - возразил я себе самому.
– Откуда шрам?
– ну, баловался пацаном с самопалом. С кем не бывало? А что староват - так в училище поступил после армии. И вообще... фортуна, как и любая баба для любви выбирает уродов.

А сон?!
– не сдавался во мне скептически настроенный оппонент.
– Ты намерен игнорировать сон? Неужели уроки прошлого так и не пошли тебе впрок? "Помни, - не раз говорил отец, - ешь, спишь, гуляешь по улице - помни! На тебя никогда не прекратится охота. Нужно подозревать всех!" Неужели так трудно немного себя настроить и снова читать мысли?

Я вздохнул и подошел к зеркалу. Глянул в свои встревоженные глаза.

– Нет, - сказал я своему отражению.
– Для меня это не трудно. Но дело в другом. Я привык быть таким, как все. И мне это нравится. Понимаешь? Не хочется ворошить прошлое. Не хочется. Но придется.

В радиорубке подпрыгивал телефон.

– Зайди, - сказал капитан, - дело есть.

– Разве только минут через двадцать, - ответил я озабоченным голосом.

Знаем мы эти дела: наливай да пей.

– Гости просят по телеграмме родным отправить, чтобы готовились к встрече.