Бьякуя слегка поморщился. Он хотел бы сказать, что он думает по этому поводу, но вдруг понял, что ужасно устал, и у него почти нет сил с ней спорить. Все-таки рукопашная схватка с главой отдела тайных операций – это не шутка.

– Кстати, – спохватился он, – где мой занпакто?

– У меня в заложниках, – хмыкнула Шихоинь.

Бьякуя успокоился, прикрыл глаза, размышляя. Меч где-то здесь. Теперь надо как-то освобождаться от этой назойливой опеки и доделать то, что начал. Правда, он не чувствовал себя готовым продолжить прямо сейчас, чисто физически. Здорово она ему врезала. Чуть-чуть отдохнуть, а потом… Что делать потом, он придумать затруднялся. Мысли блуждали, как неприкаянные, перескакивая с одного на другое. Шихоинь сидела рядом с ним и тоже помалкивала. Бьякуя перевел взгляд на ее лицо, какое-то рассеянное, отвлеченное.

– Почему ты меня тогда поцеловала? – Вдруг ни с того, ни с сего спросил он.

– Почему? – Она рассмеялась. – Да просто хотела тебя немного встряхнуть. Ты чего такой серьезный все время? Не надоело? Вот, точно! – Шихоинь оживилась. – Не выпущу тебя, пока ты не улыбнешься.

– Это еще зачем? – Вяло удивился Кучики.

– Так надо! – Безапелляционно заявила Йоруичи. – Таково мое условие. Давай, начинай.

– Не буду.

– Тогда не выйдешь!

– Все равно ты скоро устанешь.

– Не раньше тебя. Тебе лучше будет сдаться первым. Или ты собрался сидеть здесь вечно?

– Ты сама не станешь сидеть здесь вечно. У тебя дела.

– Главное из моих дел – это ты. Между прочим, я обещала твоему отцу присматривать за тобой.

– Что? – Бьякуя вздрогнул.

– Да вот, был такой разговор, – вздохнула Йоруичи. – Черт меня дернул за язык пообещать, что буду заниматься твоим воспитанием, пока я рядом.

– Ты упустила время, – надменно заметил Бьякуя.

– Верно, надо было тебя хорошенько отшлепать, пока ты был мелкий, – согласилась эта кошка. – Тогда бы впрок пошло. Но что поделаешь, придется выполнять обещание сейчас. И я считаю, что сейчас для тебя самое главное – вспомнить, как надо улыбаться. Давай. Тренируйся. Самое время, никто на тебя не смотрит.

И Бьякуя понял, что она от него не отцепится. Может быть, наврала насчет обещания его отцу, только что придумала, чтобы его позлить, но рассказала с такой убедительностью, что теперь и сама в это верит. И если уж ей приспичило увидеть его улыбку, она скорее изобьет его снова, чем выпустит просто так. Но если тот поцелуй не был намеком, если она и в самом деле ничего не знает…

Его губы скривились в ухмылке, больше похожей на болезненную гримасу. Шихоинь даже рассердилась.

– Ну нет! Так не пойдет! Что это за рожа? У тебя что, зубы болят?

– Отвяжись, – зло бросил он, отворачиваясь. – В этом нет смысла. Я не собираюсь этого делать.

– Нет смысла? – Вспылила Шихоинь. – Ну разумеется, его нет, господин зануда! А что нам еще делать? Ты хоть понял вообще, что происходит? Нет еще? Так я объясню. Ты арестован, ясно? Ты преступник! Тебя наверняка засадят в тюрьму. И меня следом, как только я тебя выпущу. Твой лучший друг завтра же вылетит с поста, и в самом лучшем случае его просто выставят за ворота, велев никогда не возвращаться в Сейрейтей. А ваши лейтенанты? Думаешь, они удержатся на местах после всего этого? Вылетят в отставку тут же, следом за вами, если только сами не сбегут раньше. Да и Готэй уже никогда не будет прежним. Мнение капитанов больше не будет стоить решительно ничего. Мы будем подчиняться Совету. Что они скажут, то мы и будем делать. А капитаном первого отряда знаешь кого собираются назначить? Нишигаки! Да-да, того самого. Наверняка он и будет неофициально всем тут заправлять. Мы проиграли, ты понимаешь это? Мы позорно продули войну! И после всего ты по-прежнему считаешь, что обязан соблюдать эти дурацкие, тобой же выдуманные правила поведения? Ты даже теперь не можешь позволить себе ничего лишнего?

Бьякуя слушал ее, и внутри у него что-то переворачивалось. Вначале сжалось от отчаяния горло, но к концу ее речи как будто отпустило. Отчаяние переполнило его и, не выдержав собственной горечи, переродилось, превратилось в абсолютное спокойствие, даже легкость. Шихоинь совершенно права. Их положение просто ужасно. Все настолько плохо, что хуже уже быть не может. А раз так… то дальше может быть только лучше. Потому что терять им всем больше нечего.

– Ну вот! – Обрадовалась Йоруичи, разглядывая его лицо. – А говорил, не умею, не буду.

– И не буду, – упрямо повторил Бьякуя, стирая с лица неуместную улыбку. – Теперь ты должна меня отпустить.

– Отпущу, – кивнула она. – Только завтра.

– С чего бы? Ты обещала.

– Но я же не сказала, что отпущу тебя немедленно! – Насмешливо напомнила Йоруичи. И тут же стала непривычно серьезной. – Бьякуя, тебе не стоит сейчас никуда уходить. Сгоряча ты наделаешь глупостей и только все испортишь. Ты не должен действовать в одиночку. Это не поможет. Мы должны собраться все вместе. Это единственный способ. Ты согласен?

– Согласен, но…

– Но для этого мне сначала нужно переговорить с Кьораку. А ему – со всеми остальными. Все равно решать мы должны вместе. Завтра утром будет собрание. Проще всего обсудить ситуацию именно тогда. Но до этого нельзя позволить нашим врагам предпринять еще какие-то шаги. Останься. Здесь ты в безопасности. Да и мне ничего не угрожает, пока ты здесь. Пусть они думают, что победили. Пусть торжествуют. До утра.

– Ладно, – нехотя согласился Бьякуя. Что-то было в ее словах. Наверное, она была права. – Я останусь.