– Это дело рук Селесты!

– Мы думаем так же. Сегодня она украла барабан Зуди, а мы с Лориндой обнаружили ее, вместе с Антоном и другими последователями, исполняющими какой-то обряд в пещере возле пляжа.

– Значит, они снова вернулись к язычеству!
– воскликнул банкир.
– Моя жена всегда говорила, что Селеста ненавидит ее, но я, как слепой дурак, отказывался в это верить. Однажды, когда я жил в джунглях, Селеста спасла мне жизнь, и я был ей благодарен. Однако теперь мне следует забыть об этом, потому что она - опасная женщина, если пытается практиковать колдовство.

– Вы не верите, что Селеста могла убедить вашу жену, что она больна, путем внушения?
– удивился Джерри.

– В джунглях я видел, как туземцы умирают от ран, нанесенных кукле. Если враг наносит кукле повреждения заговоренным копьем, туземец ложится, отказывается от еды, слабеет и умирает. Моя жена в большой опасности!

– Что же делать?
– воскликнула Пенни.

Лицо мистера Ретта стало жестким.

– Многое, - ответил он.
– Но с Селестой нужно сражаться ее собственным оружием. Сдать ее в полицию будет недостаточно. Если она действительно заперта в шкафу, как вы говорите, позвольте мне с ней поговорить.

– Хорошо, - согласился Джерри.
– Но удержать ее сейчас будет непросто. Чтобы она не сбежала, я закрою дверь типографии, прежде чем выпусть ее из шкафа.

Когда репортер направился к выходу, Пенни услышала, как работники типографии крикнули из другого конца помещения, что ветер стал стихать.

– Ураган не стих, - заметил мистер Ретт.
– Это затишье просто означает конец первой фазы; через несколько минут ветер возобновится с новой силой.

Джерри вернулся и, достав ключ из кармана, осторожно отпер дверь. Селеста, моргая, как сова, от яркого света, ахнула, увидев мистера Ретта.

– Хозяин!
– она поклонилась.
– Вы вернулись!

По лицу мистера Ретта нельзя было определить, какие чувства он испытывает к своей служанке.

– Селеста!
– сказал он.
– Ты снова взялась за старое! Что это за ерунда, будто моя жена больна и может умереть?

– Это правда, хозяин. Мы с Антоном пытались спасти ее, но это бесполезно. Она умрет в следующем месяце. Или даже раньше.

– Запомни, Селеста. Моя жена не умрет. Она выздоровеет через два дня и будет чувствовать себя так же хорошо, как и ты. Все ваши игры с куклой были напрасны. Вашим замыслам не суждено сбыться. Сейчас я возвращаюсь домой, и если вы продолжите упорствовать, я противопоставлю вашей магии свою, более сильную магию!

– Селеста сожалеет, - захныкала старуха.
– Она делала этого, чтобы ее хозяин получил деньги.

– Деньги мне не нужны, и ты тоже. Ты поступила очень плохо, Селеста, и тебя следует сдать в полицию.

– О, нет, хозяин! Не надо в полицию!

– И сейчас самое время отвезти тебя туда, пока наступило затишье.

Селеста диким взглядом оглядела комнату, ища средства спасения. Она кинулась к двери, но нашла ее запертой.

Когда Джерри и мистер Ретт бросились за ней, она помчалась вдоль стены и оказалась возле металлического лотка, по которому подавались упаковки свежеотпечатанных газет для доставки.

Быстрая, как кошка, Селеста взобралась на лоток и поползла по нему на четвереньках. На выходе лотка стоял грузовик, его задняя дверца была приоткрыта. Водитель ожидал ослабления ветра, чтобы выехать из типографии.

Когда Селеста добралась до конца лотка, водитель завел машину. Женщина не колебалась. Она прыгнула в кузов и захлопнула за собой дверцу.

Услышав это, водитель решил, что другой рабочий подает ему сигнал. И уехал, - с грузом газет и Селестой.

ГЛАВА 24 . ГОРГУЛЬЯ

К тому времени, когда Джерри, Пенни и мистер Ретт отперли дверь типографии и добрались до погрузочной платформы, грузовик с Селестой был уже далеко.

– Куда он направляется?
– крикнул репортер другому рабочему, в дальнем конце гаража.

– На причал в конце Бассет-стрит, - ответил тот.
– Там газеты будут погружены на борт Monclove для отправки на остров Преск.

Машина Джерри стояла рядом. Он сел и распахнул дверцы, пропуская Пенни и мистера Ретта.

Когда они выехали на улицу, грузовик с газетами уже скрылся. Джерри выбрал короткую дорогу к причалам Бассет-стрит. На проезжей части лежало много обломков. Дождь прекратился, наступило зловещее затишье; тяжесть в воздухе казалась даже страшнее, чем ветер.

В отдаленной части города они услышали звук полицейской сирены; улицы, по которым они ехали, были тихими, словно вымершими.

Машина свернула за угол, и прямо впереди Пенни увидела грузовик с газетами.