– Обучены, да не тому, - отвечал Иван Андреевич Лапин, - другое там оружие в будущем. Я штыком привык, а вот нынешней саблей или ружьём, увы.

– Придётся, робятки, учиться, - сказал казак, - без этого здесь никак. И от зверя нужно уметь защититься, и от человека, и еду добыть. Из дерева сабельки потешные сделать надо, и буду вас по утрам учить.

– Фёдор Тимофеевич, а ты давно здесь живёшь?
– поинтересовался Агеев.

– С сентября. В конце июня мы Рождественский завод боем брали, там я рану получил тяжёлую. Мой товарищ, Иван Збруйко, сопровождал меня до дома, да и решил остаться, чтобы вместе потом к Пугачёву вернуться. Через пару месяцев я почти поправился, а тут новость пришла, что разбили Емельяна, и вынужден он хорониться от екатеринкиных солдат. Да и слух прошёл, что разыскивают всех, кто к смуте причастен. Тогда решили мы не ждать своей участи, как бараны, а уйти подальше в леса, переждать до следующего лета, а там потихоньку снова к людям выйти. Взяли с собой всё необходимое и поехали...

– А где товарищ?

– Медведь задрал. Ружьё у Ивана дало осечку, и я замешкался, буквально несколько мгновений, а косолапый ему по горлу когтями. Мишку то я застрелил, а товарища уже спасти не мог.

– Светлая память, - сказал Лапин и перекрестился.

– Светлая память, - повторил казак.

– А как с оружием обстоят дела?
– спросил Агеев.

– Ружьё от Ивана осталось, ещё четыре пистоля есть. Три сабельки, вместе с моей если считать.

– Нам ещё один дом нужно ставить, тесно всемером. И баню, а то завшивеем тут, - высказал Муравьёв свои мысли.

– Это ты, верно, заметил, - отозвался Саблин.

– А ещё нужно людей так распределить, чтобы одни на охоту ходили, другие строительством занимались, а третьи хозяйство вели, - сказал Агеев.

Решили так, Фёдор Тимофеевич с Лапиным будут ходить на охоту, Муравьёв, Агеев и Маллер занимаются строительством, Кузьменко ловит рыбу и носит воду, а Кощеев готовит еду.

– А чем вы занимались у себя в грядущем, - спросил казак.

– Разным, - взял разговор в свои руки Лапин, зыркнув на своих спутников, - я торговыми делами занимался, Игнат Фомич помогал мне. Марсель Ринатович - служивый человек, Артур Рудольфович - маляр, Даниил Петрович - каменный мастер, а Егор Сергеевич механизмы собирал.

– И как такие разные люди вместе оказались?
– удивился Фёдор Тимофеевич.

– Решил я завод построить. Пригласил самых знающих в этом деле людей, чтобы сообща решить, как по уму всё сделать. Вот тут и случилась, на нашу беду, гроза. Молния шаровая в окно открытое влетела и прямо в стол ударила, за которым мы дела свои обсуждали. Ослепило нас, а когда прозрели, то оказалось, что далеко мы от своего времени и места... Вот.

Агеев прятал улыбку, слушая Лапина. Офицер ФСБ прекрасно понимал, что не нужно всего рассказывать человеку, пусть даже и приютившего их. Меньше знает, крепче спит. Кощеева и Муравьёва посещали схожие мысли. Только Кузьменко и Маллер не совсем понимали, почему Лапин врёт, но глядя на своих более опытных спутников, хранили молчание. Раз так говорит, значит так надо.

– А какой завод-то ставить хотел, - допытывался казак.

– Ты, Фёдор Тимофеевич, Егора Сергеевича сыном кличешь, а знаешь какой он умный? Он механизмы придумал, которые железо и дерево могут обрабатывать и превращать в нужные для человека изделия. Хорошую и качественную мебель, инструмент железный, утварь хозяйственную, материал для строительства. Вот смотри, сколько кузнец за день сделает подков?

– Думаю, десятка полтора сделает, а что?

– А вот механизм, что придумал Егор, тысячу подков за день может сделать!

– Тыщу!!! Эдак все кузнецы по миру пойдут.

– Нее, не пойдут, Фёдор Тимофеевич. Кузнец у нас считается профессией очень почётной. Они диковинки разные делают из железа, и такие сабли и кинжалы, которые ни один механизм не сделает. А вот под силу ли кузнецу железо тонкое и ровное сделать, да такое, чтобы им всю крышу покрыть?

– Крышу-то? Это же, сколько железа нужно?

– Много железа нужно, ты прав. Выгодна ли кузнецу такая работа? Нет, не вы-годна, не будет он с ней справляться в срок. А у нас все крыши железом крыты!

– Прям таки все?
– изумился ещё больше казак.

– Да! Вот для этого станки и нужны, чтобы каждый мог железом крышу по-крыть.

– Неужто у вас в будущем все такие богатые?

– Эх, Фёдор Тимофеевич, все богатыми быть не могут. Взять, например, казаков. У одного такая сабля, за которую целую деревню с крестьянами можно купить. А у другого еле-еле на рубль тянет. Но убивать то можно и той и другой.

– Тут ты прав, Иван Андреевич. А сам-то ты богатым был?

– Да не особо, были люди и богаче.

– А всё же? Вон завод собирался ставить...

– Ну, - почесал Лапа рукой небритый подбородок, - если собрать все мои капиталы, то, думаю, хватило бы на то, чтобы построить городок с церквами и торговыми рядами на пять тысяч человек.

– Богато, - уважительно посмотрел на него казак, - значит ты купеческого сословия?

– Нет. Сначала в солдатах был. Воевал. Вернулся после войны геройским хлопцем. Холостой, красивый да при деньгах. Вот купеческая дочь и запала на меня, да и сама была пригожа и приданое имела солидное. От этого не бегут. Женился. А тесть уже стал учить торговой науке.