Ханна перестала радоваться нашему разрыву, за что я была ей очень благодарна. Итан по-прежнему молчал, продолжая злиться на меня. Новость о моем «освобождении», видимо, ничуть не улучшила положение.

Две недели тому назад, в первый зимний день, Эмбер срочно покинула наш дом, едва узнав о спасении Дэвиса. Лукас хотел казаться безразличным к произошедшему, но я замечала его подавленность. Это доказало мне то, что Эмбер не дала ему повода надеяться на большее. Лишь это не позволило мне окончательно пасть духом.

Я не знала, что испытывает Нейт после нашего расставания и как продвигается обучение Дэвиса. Только сегодня я заметила Найджела в компании друзей. Он выглядел, по-обыкновению, высокомерным придурком, разве что был трезв. Эмбер, проходившая две недели почти в трауре из-за якобы сломанной ноги Дэвиса, теперь повеселела. Нейт ничем, кроме нахмуренности, не выдавал истинных чувств.

Несколько раз я поймала на себе взгляд Дэвиса, и каждый раз мне становилось откровенно не по себе. Его новые темно-карие глаза были заметны даже с дальнего расстояния.

Этот день выдался очень тяжелым. К последнему уроку я была так встревожена, что хотела сбежать с физкультуры. Позже я жалела о том, что не воплотила свой план.

Оставив вещи в раздевалке, мы с Ханной вошли в спортзал. На площадке разминались парни из футбольной команды. Секундный взгляд Итана был на редкость выразителен, но парень быстро отвернулся. Дэвис одарил меня привычной волной ненависти. Удивительно, но вечно отвлеченная Ханна вдруг заметила это, и потащила меня на трибуну, чтобы детально расспросить. В таких обстоятельствах я была согласна даже на это.

Не успела Ханна заговорить, как тренер Джонс громко объявил об окончании тренировки. Члены команды загалдели, и стали группами покидать зал.

— Дэвис, Вает, на два слова, — послышалась команда тренера. Итан и Найджел покорно сменили направление.

— Сэр, у меня сейчас информатика, я опоздаю, — пожаловался Найджел.

— Твои оценки не пострадают, — отмахнулся тренер. — Не нравятся мне ваши трения, вы провоцируете ссоры в команде. Вает, нельзя подрывать авторитет капитана, даже если он, как ты выразился, «мерзкий сукин сын». Чего смеешься, Дэвис? Нельзя вести себя так, даже если ты действительно мерзкий сукин сын.

Лицо Найджела вытянулось, Итан молчал. Я пристально следила за ними, сидя на четыре полосы выше.

— Ничего такого не происходит, — запротестовал Дэвис.

— Неужели?

— Правда, сэр, — спокойно сказал Итан.

— А то, что вы чуть не подрались? Как вы это объясните?

— Это недоразумение, — ответил Итан. — Можете быть уверены, больше не повторится.

Дэвис кивнул. Тренер переводил взгляд с одного на другого, а потом пригрозил исключением из команды за ссоры. Я невольно поежилась. Значит, Итан и Дэвис враждуют.

Ханна недовольно надула губы, наблюдая за разговором. Я поняла, что сегодня вечером Итана ожидает допрос. Она сверлила брата взглядом, пока он шел мимо трибун. Дэвис притормозил, поравнявшись с нами, и гадко улыбнулся мне.

— Эй, Лоуренс! — крикнул он. — Тебе просили передать привет. От волков.

Я нервно сглотнула. Слова явно не показались странными никому, кроме меня, ведь школьная команда называлась «Реймондские волки». Но я все поняла, и Итан, застывший в нескольких метрах от нас, тоже все понял.

Именно поэтому я с ужасом ждала конца урока. От волнения даже засадила Питеру мячом. Я так разнервничалась, что тренер попросил меня посидеть на трибунах до конца физкультуры. Ханна заметила мою нервозность, но промолчала. Едва прозвенел звонок, я убежала в раздевалку и переоделась еще до того, как вошел последний студент.

Весь день шел снег, и двор перед школой укрыло белоснежное полотно. Мы с Ханной встали в конце длинной очереди к автобусу. Не прошло минуты, как Итан оттащил меня в сторону.

— Дэвис знает? — спросил он резко.

— Д-да.

— Откуда?

— Они с Эмбер забрались в лес в полнолуние, на них напал волк, — пролепетала я.

Итан отпустил мои плечи и глянул по сторонам.

— Волк? В смысле, Нейт?

— Нет, — сказала я, — другой волк.

— Здесь живет еще один волк? Или ты просто хочешь защитить Сноу? — В голосе Итана звучало отвращение. Мои слова его не убедили.

— Я защищаю его потому, что он ни в чем не виноват! — прошипела я.

На секунду между нами зависло напряженное молчание.