Я знала, с самого начала знала, что шансы не равны, но я должна была что-то сделать. Нейт больше мне не поможет, нельзя было полагаться на кого-либо, кроме себя. Настал тот самый час, которого я так долго ждала — час мести за свою семью.

Я готовилась к этому много лет, пожертвовала ради этого очень многим, но теперь желала лишь того, чтобы все закончилось. Мне хотелось быть сестрой, хотелось быть дочерью. Возможно, я смогла бы полюбить Майка и стать достойным человеком, но сегодняшняя ночь все изменила. Все мое прошлое и все мое будущее.

Мне было очень страшно, и только ненависть не позволяла отступить. Всепоглощающая ненависть, накопленная за годы страданий и отчаяния. Всю свою жизнь, с первой минуты, когда ранним утром полицейский принес ужасное известие, я отчаянно желала отомстить.

Я не могла объяснить это желание даже самой себе. Может быть, во мне кипела кровь оборотня, возможно, я просто слишком любила своих родных. Глупое, но страстное желание превратилось в наваждение, которое я заглушала долгие годы, пока мне не встретился темноволосый парень со странным глазами и удивительным взглядом на мир. Тот самый парень, которого я любила и ненавидела.

С одной стороны ненависть, с другой — трепетная, нежная, безопасная любовь. Даже сейчас, когда я знала всю правду, мысли о Нейте не покидали меня. Ранили, но не покидали.

Возможно, даже лучше, если я умру. Мне не придется этого чувствовать. Не придется разрываться и надрывать свое сердце.

Я боялась признаться себе, что делаю это не только ради Лукаса. Не хотелось думать, что таким образом я сохраняю жизнь Лили и Нейту. Будь проклят тот день, когда я приехала в Реймонд и узнала их!

Мне вдруг вспомнились слова Ридда о том, что все было подстроено, предрешено. Все происходящее было спланировано задолго до моего приезда в Реймонд, все случилось задолго до моего рождения. Во всем был виноват отец, его трусость и слабость. Он не сумел побороть искушение, причинил столько горя. Наверное, впервые в жизни я ненавидела его.

Я ненавидела отца за слабость, Нейта за трусость, себя за эгоизм. Невозможно было понять, кто больше виноват: Мартин, который обманывал семью и убивал, Нейт, который так боялся правды, что допустил столько горя, или я, которая маниакально желала мести и на этом пути причиняла только боль.

Все мы были виноваты, но расплачиваться придется мне. Я буду платить жизнью за ложь, страх, молчание, бессердечность и слабость. Мне казалось, я почти готова была это сделать, ведь после происшествий этой ночи мне едва ли хотелось дальше жить.

Словно в бреду я все писала и писала. Слова ложились на бумагу отпечатками моих чувств. Я хотела объяснить Лукасу свой уход, не желала, чтобы он вновь страдал. Им лучше думать, что я снова сбежала.

В какой-то момент время, отведенное мне на воспоминания и эмоции, истекло. Я аккуратно вложила сложенный квадратом лист между страницами книги, сделала глубокий вдох, еще раз осмотрела комнату и вышла, оставив в спальне брата все свои чувства.

У меня оставалось сорок минут. Возможно, последние сорок минут жизни. Что должен чувствовать человек, находящийся на грани? Я чувствовала странные изменения. Какие-то полгода назад я бы не смогла пожертвовать собой ради другого человека, даже ради брата. А я знала, что мой поступок — ни что иное, как жертва, ведь против Ридда у меня не было шансов.

Да, шесть месяцев — небольшой срок, чтобы измениться, но иногда и секунды достаточно. Когда-то мама за секунду из улыбчивой и веселой стала замкнутой, Лукас вмиг превратился из милого младшего брата в угрюмого подростка, а я стала злой и эгоистичной, хотя была храброй и счастливой.

Да, можно измениться за секунду, если у тебя нет выбора. Но у меня он был. Поэтому по дороге в гараж я набрала номер Нейта. В такой ситуации нельзя быть гордым, но он видимо так не думал.

Он не ответил.

Нейт никогда не узнает, что я простила его.

Времени не оставалось, но я вела машину осторожно, хотела насладиться Реймондом. Мне нравился этот город. По правде сказать, я никогда не любила шумную Атланту, мне не нравились вечеринки и ночные побеги из дома. Но только так я могла заглушить свою боль.

В Реймонде же у меня были друзья и семья. Боль ушла, а я продолжала за нее цепляться, ведь попросту не знала, как жить без нее и быть счастливой. Мне казалось, что своим счастьем я унижаю память Эммы, ведь она столько вытерпела. В действительности же я ничего не знала о своей сестре. Я не любила ее, я хотела ею быть. У нее была свобода, внимание отца, необычная жизнь — все то, чего не хватало мне.

Я так часто оправдывала свои поступки любовью к Эмме. Слишком часто, чтобы продолжать в это верить. В действительности же я пыталась скрыть за фальшивыми чувствами свой эгоизм.