Глядя в блестящие черные глаза Ридда, я внезапно поняла причину его ненависти. Понимание доставило мне толику удовольствия.

— Ты мне скажи, — ответила я, и увидела, что он меня понял.

Лицо Ридда исказилось от злобы, но вспышка тут же исчезала. Ее сменила привычная ужасная улыбка. Я едва ли понимала, что смотрю в глаза собственной смерти.

— И все же, почему?

— Что, почему?

Его извращенная философия меня не интересовала. Я готова была умереть, прямо там и сразу, но вспомнила, что он любит играть. Ему нужно было все запутать, загнать жертву в угол, довести ее до отчаяния, и только тогда убить.

Сейчас ему нужна была не только моя смерть, но и ответы. Только я могла его понять, только через меня он мог растолковать свои чувства. Не думаю, что он ожидал такого финала своих игр.

— Почему ты пришла? — повторил он.

Я вдохнула: тяжело, отчаянно, словно одного воздуха было мало, чтобы прожить эти последние минуты.

— Тебе не понять.

Из миллиардов слов я нашла именно те, которые могли причинить ему боль. Он так хотел заглушить свои чувства, вырывать их из сердца, но ничто, кроме правды, не могло принести ему облегчения. А понять правду он не был способен.

Я внезапно улыбнулась ему в ответ. Моя преданность не давала ему покоя. Он думал, что я понимаю что-то такое, что недоступно ему, но позволяет мне любить того, кого стоит ненавидеть, без ущерба.

Было смешно и больно. Моим убийцей должен был стать не хитрый и кровожадный оборотень, а всего лишь запутавшийся мальчишка. Мысль, причинявшая мне столько страданий, сформировалась сама собой.

Как же это несправедливо.

Я не была виновата в его мучениях, я была таким же измученным ребенком. Я не хотела умирать в восемнадцать. Мне нужно было жить, влюбляться, делать ошибки, расти и меняться. У меня не было шанса сделать так много вещей.

— Отвечай!

Озлобленный голос Ридда вырывал меня из раздумий. Его рука до боли сжала мое плечо, встряхивая меня так, что я невольно вскрикнула.

Я поняла, что происходит, когда уже ударилась об стену под баскетбольным кольцом. Удар выбил весь воздух из легких, в позвоночнике выстрелила ослепляющая боль. Зал расплывался перед глазами.

— Отвечай, Джейн.

Я вздрогнула: спокойный голос Ридда прозвучал совсем рядом, его дыхание касалось моей щеки. Боль гудела в спине, сбивая ритм дыхания.

— Я… я просто люблю…

Казалось, мой охрипший голос заполнил все пространство зала. Призраки прошлого зашептали вместе со мной из каждого угла, и мне на миг стало легче.

Ридд засмеялся жутким смехом, разгоняя их. Я пыталась дышать, но грудь окаменела. Острая боль пронзала позвоночник при каждом движении, и я перестала ей сопротивляться.

— Когда ты успела стать такой наивной? — спросил Ридд насмешливо. — Такие существа, как Нейт, безжалостны и расчетливы. Думаешь, он тебя любит? — Он вновь рассмеялся. — Ты пришла сюда, вся такая верная, благородная. Пришла, чтобы отдать жизнь за человека, которые тебя не любит. Это так… печально.

Глупец. Он думал, я говорю о Нейте. Ридд так зациклился, что даже не мог вообразить, что любовь бывает разной. И я вряд ли смогла бы ему объяснить.

— Вы, люди, такие глупые, — сказал Ридд, поднимаясь на ноги. Такие слабые. Ты ведь человек, Джейн? Или что-то похожее на оборотня? Видишь, что любовь сделала с тобой. Ты стала уязвимой.

Его пальцы впились в мою ногу, ногти пронзили кожу, мышцы, царапнули кость. Я не смогла сдержать крик, выгнулась от жгучей боли.

— Ты стала хрупкой, — спокойно продолжал Ридд, словно и не прерывался. — Ты беззащитна. И никого рядом нет. Никто не видит твоего красивого самопожертвования. Где все те, кто обещал любить тебя?

Я молчала, одурманенная болью, но Ридду больше не требовались свои слова.

— Правильно. Любовь бессмысленна. Она лишь разрушает. — Ридд застыл надо мной, глядя мне в глаза с легким сожалением. — Ты поблагодарила Нейта за такой подарок? За обращение, которое не подействовало.

Все силы ушли на то, что открыть рот.

— А ты поблагодарил Эмму?

По ее вине его обратили. Если бы не знакомство с ней, он сейчас был бы обычным парнем. Вся его злоба и ненависть — результат ее безразличия. Вот почему его так поражала моя преданность монстру. Во всем виновата она.

— Как ты сказал? Любовь бессмысленна? Любовь делает нас слабыми? В таком случае ты слабее меня, — прохрипела я.

Он смотрела на меня с ненавистью. Такого взгляда я никогда еще не видела, но он больше меня не пугал. Готовность умереть за близких мне людей словно бы дала мне силы отогнать ужас.

— Она ведь не любила тебя, верно, — догадалась я. — Из-за нее тебя обратили, а взамен она даже это не смогла сделать. Просто полюбить, быть благодарной за помощь. Что ты с ней сделал?

— То, что она заслужила, — холодно ответил Ридд. Я заметила, что его глаза блестят.