Известие явно удивило Эмбер, и она сделала какое-то странное выражение лица. Она, что, думала будто случившееся делает нас подружками по несчастью?

— Это больно, — едва выговорила Эмбер.

Мое негодование возрастало с каждым ее словом. Я не могла поверить в то, что Эмбер говорит со мной о своих чувствах. Какой бы измученной и слабой она ни выглядела в тот момент, мне не было жаль ее. Меня так и подмывало высказать ей все, вспомнить Итана и Лукаса, но какими-то нечеловеческими силами я удержалась.

Оболочка самодовольства и гордости вокруг нее треснула и показала еще более ничтожное и отвратное создание, которое способно было только ныть и плакать. Она опротивела мне как никогда, именно эта настоящая Эмбер Браун.

— Мы собирались в Нью-Йорк, а теперь я одна еду в Вашингтон. — Голос Эмбер звенел. — Я знаю, он сделал это ради моей безопасности, но…

Я едва не закатила глаза. Она думала, что наши ситуации похожи, что Нейт пожертвовал чувствами ради меня.

— Ты уверена? — резко спросила я, пытаясь причинить ей боль. Пусть сомневается.

Даже несмотря на все свои поступки, она ждала от меня поддержки. Это было вдвойне эгоистично, учитывая обстоятельства. Я же не была похожа на Нейта и не собиралась помогать ей, как он помогал Дэвису.

— Я знаю, ты считаешь Найджела ужасным человеком, но это неправда, — сказала она. Я не понимала ее стремления обелить того, кто так жестоко с ней обошелся. — Мы сделали глупость, но он боролся, не стал убивать.

Казалось, Эмбер пытается оправдаться, хочет прощения. Я начинала осознавать, к чему идет этот разговор, и у меня на миг потемнело в глазах. Мне не виделось ничего благородного в поступках Дэвиса, он просто хотел защитить свою шкуру.

Эмбер пыталась давить на жалость, но я едва ли была способна кому-либо сочувствовать. В особенности ей. Я вспомнила испытательный срок Итана, страдания Лукаса, свою собственную боль, когда мне пришлось бросить человека, который мне нравился. У меня были сотни причин злиться, но, глядя на нее сейчас, я поняла, что жизнь уже предъявила Эмбер счет.

— Чего ты хочешь, Эмбер? — устало повторила я, желая вернуться к работе.

Похоже, Эмбер и сама не знала ответ на этот вопрос.

— Только ты можешь меня понять, — прошептала она.

Наступила пауза, во время которой голос библиотекаря стал звучать громче и злобнее. Я едва улавливала суть происходящего, глядя на плачущую Эмбер. Она поняла все по моим глазам и развернулась, чтобы уйти, но внезапно замерла.

— Мне жаль Лукаса. Я правда… — Она не нашла, что продолжить и поспешно ушла.

— Джейн, — позвал Итан.

Я не ответила и пошла вдоль ряда, подальше от людей. Все оставшееся время, проведенное тем утром в библиотеке, я тщетно пыталась сдержать слезы.

*

На письменном столе в своем номере я обнаружила еще три конверта. Всюду «приняты», «зачислена». Письма приносил Итан. Я просила Майка бросать их в камин, но он продолжал передавать их моему другу. Видимо, надеялся, что какой-нибудь университет привлечет мой интерес, на что лично я нисколько не рассчитывала.

Я бесцеремонно выбросила их в мусорное ведро, забралась на кровать и сбросила на пол кроссовки. Одеяло помогало мне спрятаться от мира, в темноте я чувствовала себя уютно.

В одном Эмбер, несомненно, была права. Это больно.

Я лежала без движения, пока в дверь не постучали. Спустя минуту моего бездействия в замке что-то щелкнуло. Я обругала себя за то, что дала Ваетам ключ от своего номера. Послышался шорох открываемой двери, легкие шаги, и кровать прогнулась под весом Итана. Я стащила одеяло с головы и встретилась с его обеспокоенным взглядом.

— Даже спрашивать не буду, вижу, что все паршиво, — сказал он.

Я только нахмурилась. Казалось, когда-то давно Итан и был способен спасти меня от боли, но только не сейчас. Все это принадлежало другой, счастливой жизни.

— Майк сходит с ума после отъезда твоей мамы, — сообщил Итан. Внезапная боль в виске заставила меня поморщиться.

Мама исчезла сразу после похорон. Через несколько дней позвонила тетя Грейс, сказала, что по приезду нашла ее у себя дома. Майк постоянно работал, так ему было проще. Я могла бы вернуться домой, но боялась. В гостиничном номере мне ничто не напоминало о брате.

Эллен хотела перевезти его тело в Атланту, но я настояла на том, чтобы похоронить брата в Реймонде. Это вызвало очередной скандал, но я знала, что он бы этого хотел. Вспоминая церемонию и строчки на надгробии, мне хотелось уползти в самый темный угол комнаты и остаться там навсегда.