Итак, оставалось выжидать, осторожничать и реформировать те налоги, которые не затрагивали интересов «благородного дворянства». И первый день 1863 года принёс сразу два податных новшества, достойных занимать место в плеяде «Великих реформ».

Ключевая черта «Великих реформ» – их «двойное назначение». Хорошо известно назначение политическое: отмена несправедливых межсословных перегородок, освобождение страны. Меньше бросается в глаза прагматическая составляющая – но она есть в каждой реформе. Будь то проблема подготовки грамотных профессорских кадров как основание для университетской реформы или задача избежать судьбы французов под Седаном как толчок к отмене рекрутчины.

Налоговые реформы 1863 г. не стали исключением. Начнём с более яркой стороны дела. Обе эти реформы ликвидировали важные бастионы неполноправия низших сословий. В один день торгующие крестьяне были уравнены в правах с купцами и уничтожена подушная подать с мещан 41 .

Отмена мещанской «подушины» выглядит понятной без долгих слов, требуется лишь одно уточнение. Через 19 лет после её отмены, в законе 18 мая 1882 г., мы вновь видим указание императора прекратить взимание «подушного, в пользу казны, сбора с мещан». Противоречия нет: речь идёт о сборе, появившемся после указа 10 декабря 1874 г. «о прекращении отдельного существования государственного земского сбора и о присоединении его, с 1875 года, к общим государственным доходам» 42 . В состав государственного земского сбора входил (по старой, дореформенной традиции) подушный сбор с мещан; он-то и стал в 1875 г. самостоятельным «государственным доходом», его и отменял указ 1882 г. Но даже в этом, самостоятельном, качестве, он не случайно именовался лишь сбором, а не податью. Речь шла не об откате реформы, а о мелкой технической подробности, побочном продукте эволюции земских налогов. Подушная подать для мещан в 1863 г. была отменена навсегда. Такова формула реформы, точная и простая одновременно.

Суть реформы обложения торговли и промышленности требует более подробного пояснения. Хорошо известно, что Жалованная грамота 1785 г. провозглашала купеческую монополию на торговлю. При этом сословие было открыто для всех, заявивших капитал установленного размера (с которого и платился налог). Казалось бы, если крестьянин ведёт торговлю, то «выбирает» (покупает) патент (без которого торговать всё равно не разрешат) и становится купцом – откуда же может взяться различие между торгующими крестьянами и купцами?

Дело в том, что применение по-немецки чётко задуманной схемы выявило две проблемы. Прежде всего, размер мелкой торговли не позволял разносчикам и мелким лавочникам выбирать даже самые дешёвые купеческие патенты. Свою долю жизненного сумбура вносило крепостное право. Помещикам было выгодно разрешать своим крестьянам торговлю: с богатых можно больше взять оброка. Но разрешить им взять купеческий патент значило утратить своё право владеть ими: купечество – сословие не просто свободное, а даже привилегированное.

Постепенное осознание этих проблем законодателем вылилось в ряд изменений и поправок. Подведение итога частным изменениям стало в 1824 г. первым «геркулесовым подвигом» знаменитого министра финансов Е.Ф. Канкрина. Система 1824 г. 43 , просуществовавшая четыре десятилетия, опиралась на две «лесенки» торговых свидетельств: одна – для купцов и горожан, другая – для крестьян. При этом устанавливалось, что крестьянское «свидетельство 1-го рода» «даёт право торговли купца 1-й гильдии» («без личных преимуществ»), но стоит 2600 руб. против 2200 руб. купеческих. Цены свидетельств 2-й ступени составляли, соответственно, 1100 и 880 руб., третьей – 400 и 220 руб.; крестьянские свидетельства 4-го разряда превосходили по цене свидетельства на мещанский торг. Таким образом, то ли купцы, торгующие мещане и посадские получали своеобразную податную льготу, то ли, скорее, торгующие крестьяне – дополнительное обременение, лишнее напоминание об их униженном положении.

Именно это неравенство было уничтожено в 1863 г. Отныне оставалась только одна шкала патентов для торговцев и промышленников. Низшие ступени этой лестницы оплачивались свидетельствами на мелочный торг, на развозной торг мануфактурными и колониальными товарами, на разносный торг ими же, на мещанские промыслы. Наверху возвышались купеческие свидетельства 1-й и 2-й гильдий. Любой человек, оплативший необходимую сумму, получал не только определённые торгово-промышленные права, но и почётное звание купца.

Как видно, «политическая сторона» реформ 1863 г. была отрицательной: ломалось старое, несправедливое. Вместе с тем, создавалось нечто новое, и какраз это важно с точки зрения прагматического содержания реформ.

Начнём с торгово-промышленного обложения, система которого была окончательно сформирована Положением 9 февраля 1865 г. 44 По существу, можно говорить о реформе 1863–1865 гг. Новшества этой реформы кажутся на первый взгляд скучными второстепенными подробностями. На самом же деле, они содержат важный подтекст.

Первое «технологическое» новшество – это установление разных ставок налога для разных местностей. Оно не относилось к первогильдейцам, платившим повсеместно 265 руб. серебром. Это логично, поскольку свидетельство 1-й гильдии, выбранное в любом месте, давало право торговли по всей стране – в отличие от более дешёвых свидетельств. Единые ставки действовали и для самых мелких торговцев: развозной, разносный торг и мещанские промыслы были оценены, соответственно, в 15 руб., 6 руб. и 2,5 руб. за год. Зато купеческие свидетельства 2-й гильдии колебались в цене от 25 руб. для местностей 5-го класса до 65 руб. в местностях 1-го класса, свидетельства на мелочный торг – от 8 до 20 руб. Разбивка городов и уездов на классы производилась Министерством финансов вручную: предполагалось, что чем активнее идёт торгово-промышленная жизнь, тем выше доходы предпринимателей.