Обрадованные испанцы с благодарностью приняли предложение и уже через два часа стояли перед выпускником лётного училища имени знаменитого маршала в хелипорту, у северо-восточного торца взлётно-посадочной полосы международного аэропорта. Две дюжины парней и девушек прятались от яркого солнца в тени длинных лопастей несущего винта "Хипа", именно так называли вертолёт Ми-Восемь представители страны недружественного блока. Их походные рюкзаки горкой лежали под хвостовой балкой, у раскрытых створок фюзеляжа.

– Сколько их?
– спросил будущий "изобретатель", поленившись посчитать своих пассажиров.

– Двадцать четыре испанца и переводчик, - ответил гид.

– А ты не полетишь?
– уточнил пилот.

– Нет, - ответил проводник.
– Я там был.

– Я тоже не полечу, - бросил фразу толмач.
– За мой полёт гости не заплатили, а сам я не горю желанием побродить по камням за свой счёт.

– Тогда никто не полетит, - резюмировал второй пилот.
– Без переводчика я на борт иностранцев не возьму.

После этих слов толмач объяснил ситуацию туристам и среди них воцарило лёгкое замешательство. Идти полкилометра в приземистое здание вертолётного аэровокзала и платить за двух дополнительных пассажиров никто не хотел, а предложить деньги второму пилоту иностранцам не позволяло законопослушное воспитание.

– Син проблемас, - поначалу отреагировали осчастливленные возможностью полетать над горами кастильцы, но потом стали обсуждать как лучше это сделать.
– Перо нo куеремос ир a ля терминал пара пагар пор дос пасажерос адишионалес.

– Дос пасажерос адишионалес - два дополнительных пассажира, это я понял, - вмешался в их дискуссию второй пилот.
– И про "а ля терминал" тоже. Не хотите идти в задние аэропорта, верно? Гив ёр мани ту ми, синьоры. Нехрен вам делать в кассе авиакомпании.

Эту фразу испанцы оценили по достоинству и без колебаний рассчитались с русским вертолётчиком.

Старенький ПАЗик высадил командира экипажа и семерых новых пассажиров с их поклажей под рулевым винтом. Пожилой пилот отошёл на край бетона и по традиции "слил отстой" перед полётом. Пока он возился со своим "лучшим другом" и ширинкой синих брюк, его помощник подошёл к новой группе и попросил их предъявить посадочные талоны.

– Мы с командиром всё уладили. У него спроси "отрывные корешки". Он тебе всё разъяснит, - услышал он в ответ.

– А куда хоть летите?
– понял "тему" ушлый помощник.

– На базу Три медведя.

– Спелеологи?

– Да.

– Понятно. Напрямую через горы девяносто километров и сорок минут полёта, а вокруг, через Туапсе и Майкоп, четыреста тридцать и восемь часов болтанки на автобусе, - скорее самому себе, чем пассажирам сказал второй пилот.

– Ты центровку и взлётный вес посчитал?
– неслышно подойдя сзади после "облегчения" спросил командир.

– Да, - оборачиваясь ответил молодой вертолётчик.
– Двести сорок миллиметров, одиннадцать и четыре десятых тонны. Но я не ожидал, что мы ещё кого-то возьмём. С дополнительными семью пассажирами и их грузом мы превысим максимальный допустимый взлётный вес.

– Как ты считал?

– Семь тонн без топлива. Две тонных керосина, из расчёта час туда, час обратно и аварийный остаток на пол часа. Плюс двадцать четыре пассажира с рюкзаками. Это грубо две четыреста. Итого одиннадцать четыреста. Всего лишь на сто семьдесят КэГэ меньше ограничения по весу в этих погодных условиях, - о переводчике и гиде, за провоз которых второй пилот положил деньги себе в карман, он командиру не сказал. Молодой человек понадеялся, что тот не станет пересчитывать по головам две дюжины иностранцев и оказался прав.

– Этих семерых мы тоже берём. С их вещами будет примерно тонна. Пока к перевалу долетим сожжём килограмм шестьсот. Лишними останутся триста-четыреста килограмм. Не так уж и много, - опытный пилот кивнул головой в сторону прибывших с ним пассажиров и тоном не допускающим возражений скомандовал.
– Рассаживай иностранцев вдоль бортов на откидные сиденья, а спелеологи пусть летят верхом на своём грузе. Им не привыкать. Сначала высадим в "цирке" испанцев, и пока они сходят на гору и вернуться обратно, мы успеем забросить к "Трём медведям" эту семёрку.

Три тысячи лошадок, спрятанных под кожуха двух турбовальных двигателей, натужено ревели отрывая двадцатилетнюю машину от бетона стоянки. Командир отдал ручку циклического шага "от себя" и медленно набирая скорость повёл вертолёт над дорогой ведущей на Красную поляну. Это был не самый короткий маршрут до Цахвоа, но иначе он лететь не мог. Во первых, КВС должен был держаться в стороне от границы с Абхазией, а во вторых, трасса вела вдоль реки Мзымты, а значит, это был самый низкий профиль полёта для его воздушного судна.