– Хоть вы меня поддержите! – призвал Иван. – Вы же режиссеры и сценаристы, художники. Вы-то должны мыслить, как я, примерно. За мной менты гонятся, но надо всех предупредить: в городе появился матерый террорист-кинематографист. Все делает чужими руками. Убивает и калечит.

– Это ты нам новый сценарий пересказываешь? – громко пошутил Авдеев, потирая заболевший внезапно висок.

– Я вашими пошлыми криминалками не интересуюсь. Я пишу серьезные вещи. Просто я знаю, что вы ждете Розгира. Так вот: он никогда к вам больше не придет.

– Это почему же, мистер гений? – язвительно спросила Толстенкова.

– А потому, что террорист в городе.

– Кто? Как его зовут? Усаму, вроде как, уже убенладили.

Иван сделал руками заговорщическое движение, как бы собирая людей вокруг себя:

– Это красавец, бодибилдер, работает под иностранного актера, себя называет профессором, мастером теологии, консультантом по вопросам религии и жизнедеятельности. А вот фамилию точно не запомнил. Он показал визитку на английском языке. Вроде, как, Елагин.

Пившая в это время сок Толстенкова поперхнулась, закашлялась и выдавила из себя:

– Елагин – это остров, знать надо.

– Елагин – это дворянин, владевший этим островом, знать надо! – съязвил полицейский Братерский.

Авдеев отвернулся от Ивана и сделал всем «круглые глаза», как бы говоря: «Все, допился товарищ».

– Ах, так, не верите? – рассердился Безуглофф. – Так знайте же, он покарал нашего Дэвида Розгира! Страшной казнью казнил. Берите свечи, становитесь на колени и кайтесь во грехах! Господи, прости мою душу грешную! Да, писал я статью заказную про необходимость уплотнительной застройки. Каюсь, Господи! Вот за это боюсь я страшную кару принять!

Творческие личности молча, смотрели на человека, производящего впечатление чокнутого.

– Стоп! – остановил его Братерский, – давай с самого начала, как вы встретились и расстались с Дэвидом?

– На Ленфильме встретились, потом пошли в Александровский парк, сели на скамейку, стали обдумывать сценарий, и тут к нам подсел этот бодибилдер.

– Так спортсмен, или профессор? Это же взаимоисключающие понятия.

Иван очень хотел, чтобы ему поскорее поверили, но от этого господа сценаристы-криминалисты только путались.

– Профессор, но крепкий такой, накачанный. Стал втирать нам всякую хрень про Иисуса Христа, будто сам его раньше знал. И Ирода видел.

– Тю, – разочарованно сказала Толстенкова, – я думала, по-настоящему что-то серьезное, а он нам Булгакова пересказывает.

– Не знаю я никакого вашего Булгакова, говорю как есть! – обиделся Иван. – Этот гад знал, что Дэвида скоро убьют.

– Ага, Аннушка пролила масло.

– При чем тут масло? Не перебивайте. Он знал, что его убьет глыбой льда. Так и вышло! Розгир шел по улице и его убило. И бодибилдер это знал, предсказал и мне и самому Розгиру.

Творческий коллектив расхохотался.

– Забавно травит парень!

– Гениально! Валюшка заготовила сосулю для Дэвида.

Творцы намекали, на то, что губернатор Валентина Матвиенко обещала избавить город от убийственных сосуль и льдин, срывающихся с крыш на головы граждан.

– Пусть дальше сочиняет, – смеялся кто-то.

Видя, что все ждут дальнейшего рассказа, Иван попросил воспринимать его серьезно.

– Этот Елагин знал, что какой-то Икрам, наверное, его сообщник, не убрал с крыши лед.

Люди опять разразились смехом. Иван усилил голос, он торопился рассказать о происшествии.

– Только я один знал про террориста и поэтому попытался его догнать. И даже догнал, правда, он успел загримироваться под старика, а молодая его спутница под старушку. Тут меня отвлек один тип, как я понял, из их шайки, и консультант успел удалиться. Шел как-то очень быстро. А там, у зоопарка, какой-то упитанный тип ехал в тележке, которую тянул осел. «Садись, – кричит мне, – живо догоним!». И мы поскакали. Быстро так поскакали, но никак не догнать злодея. Я тогда сел на место кучера, стал погонять ишака и тут, откуда ни возьмись, какая-то иномарка. Осел, как сиганет через нее! Прямо цирк какой-то, честное слово. А тележка, значит, прямо на машину упала. Мерседес переехал возницу, который выжил и стал кричать, что это теракт, что я будто бы грозился напасть на вице-губернатора и прочую чепуху. Из машины вышел плотный мужик, явно, шишка какая-то, лицо еще такое, как у льва, и на этом лице кровь растекается, наверное, порезался, или ударился сильно. И я убежал от всего этого. Если бы я там задержался, кто бы продолжил погоню за террористом?

Мастера криминального жанра прыскали в ладони и сдержанно смеялись. Только майор полиции Братерский, который был в штатской одежде, серьезно спросил:

– Я что-то не понял, про ментов, которые за вами гонятся.

– Мне некогда было объяснять полицейским, что к чему. Террорист мог сбежать. Этот, с львиным лицом, как заорет: «Держи его!». И я решил удрать, я надеялся, что все потом растолкую органам. Главное, не упустить террориста.

Не дослушав Безуглоффа, полицейский набрал чей-то номер и вышел в коридор.