Альбер вернул Миа фотокамеру и присел у костра. Вспомнил вслух как зимой читал лекцию в национальном университете. В большом актовом зале. О правах человека. Больше всего вопросов задавали третьекурсники.

– Твой сын ведь учился на третьем курсе, Годо?
– закинул он наживку.

– На втором, - ответил Годо.

– Помню, четверо парней со второго курса подошли ко мне после лекции. Расспрашивали про работу Международной Амнистии, - кивнул Альбер.
– Лица я всегда запоминал лучше, чем имена. Возможно, я встречался с твоим сыном, Годо. Он немного ниже тебя ростом? Уже в плечах? И у него вьющиеся волосы?

– Нет, прямые, - Годо смотрел на тлеющие угли костра.

– Он разделяет их пробором посередине?
– продолжал гадать Альбер. Как бы не выглядел мальчишка, главное - заставить отца вспомнить, как он скучает по нему.

– Сбоку.

– Точно, - воскликнул Альбер.
– Теперь я не сомневаюсь, я разговаривал с ним. Его вопросы были самыми точными и сложными.

Уголки губ Годо опустились. Миа недовольно посмотрела на Альбера. Прости, дорогуша, соблазнять героя будешь позже, сейчас моя очередь, подумал он.

Он осмотрел поляну. Следовало вовлечь в разговор как можно больше людей.

– Ни у кого нет перца-чили?
– громко спросил Альбер.

Девчонка, стряхивающая листья с крыши палатки, нырнула внутрь и принесла перец. Стеклянная банка из супермаркета, надо же, девочка регулярно выбирается в город. Оценить людей Годо оказалось не сложно. На безумные авантюры, а нападение на тюрьму небывалое событие, обычно соглашались либо новички, либо те, кому нечего терять. Новичка вычислить проще простого: кто в джунглях меньше полугода, чаще смотрит себе под ноги, разглядывает деревья и реагирует на любое движение в кустах. Как Луиза. Те, кто дольше года, к шорохам зверей и вскрикам птиц привыкли так, что не замечают их. Как Сесар и Годо.

– Моя бабка считала, что перец-чили лечит любые болезни, - Альбер продолжал играть на публику.
– Употребляла его вместо антибиотиков, алергетиков, обезболивающего, снотворного и успокоительного.

Несколько парней за соседним костром улыбнулись.

– Думаю, твой сын, Годо, уже зимой понимал, что международные правозащитники с их идеалами, на деле абсолютно беспомощны. Сколько бы докладов о нарушении прав человека они не настрочили, это не уничтожит тайные тюрьмы.

– Мы взорвали стену самодельной бомбой. Её Фло собрал, - сказал мальчишка с блестящими от жира пальцами и щеками.

– Ага, - закивал мальчишка с короктим ежиком волос.

Альбер позволил им похвастаться, повспоминать, поболтать. Доесть мясо. И снова взял слово во время перекура:

– Многие военные недовольны политикой президента Варгаса и Касто.

Небо было еще светлым, но лес начал темнеть, отчего казалось, деревья приблизились и плотнее обступили костры.

– Среди военных давно раскол, - сказал мальчишка с косяком марихуаны.

– Год назад военные на базе ВВС подняли мятеж.

– Их казнили.

– Генерал Маркус ненавидит полковника Касто.

– Потому что Касто выскочка, а Маркус принадлежит к древнему военному роду.

Альбер и сам принадлежал к древнему военному роду, но в глазах военной аристократии был паршивой овцой как Касто.

– Ссора между Касто и Маркусом началась пять лет назад после смерти Себасы.

Альбер мог бы сказать, что вражда началась раньше, но не стал вмешиваться. Старая военная аристократия никогда не любила Варгаса. Приперся в столицу с кофейных плантаций, потусил с журналистами, коммунистами, демократами, либералами, под флагом партии Реконструкции(скажем нет транснациональным компаниям, иностранному капиталу, создадим благоприятные условия для развития местной промышленности) вошёл в парлемент, а потом запрыгнул в президентское кресло. Умный или удачливый? Харизматичный или пронырливый? Как он кривоногий, смуглый без происхождения с незаконченным образованием завоевал сердце первой столичной красавицы из древнего военного рода, дочери генерала Маркуса? Мария была младше Варгаса на двадцать лет. Альбер бывал у них в доме, видел, что это связала их и правда любовь. Непонятно на чем основанные, откуда выпрыгнувшие нежность и взаимопонимание. Они были совершенно разными - она помешана на искусстве, хозяйка картинной галереи, он недоучившийся адвокат, умением держать нос поветру прорубивший себе дорогу в парламент. Это отсутсвие точек соприкосновения придавало их любви мистический оттенок.

Старая военная аристократия сразу не взлюбила Варгаса - Маркус, старший Лонарди, Себаса. Политическая программа Варгаса лишала их американских поставок военной техники. Самолёты, танки, они носились с этими игрушкам как бабы с украшениям. Они не любили Варгаса, но он сумел перетянуть их на свою сторону. А потом, чтобы старая военная аристократия не расслаблялась, чтоб держать их в тонусе навязал им сотрудничество с выскочкой Касто и паршивой овцой младшим Лонарди.

Так что казнь Себасы была, скорее, не причиной вражды, а её следствием.