— Влезть? — переспросил Бордрер. И шумно выдохнул. — Так проверьте стену, бестолочи!

Умный. Он всегда был умным...

Нивен задержал дыхание: из окна комнаты выглянул незнакомец. Уставился вниз. Медленно, очень медленно повернул голову.

Увидел. Начал было открывать рот, чтобы что-то сказать, закричать, но не успел.

Нивен оттолкнулся от стены, прыгнул к окну. Одной рукой схватился за его нижний край, второй – за воротник ошарашенного человека, рывком подтянулся на обеих руках, выбрасывая того из башни и запрыгивая в комнату. Кувыркнулся через плечо, вскочил на ноги.

Выдохнул.

— Надо... — сказал он, вдохнул и выдохнул еще раз — воздуха не хватало. — Надо было посылать химеру... Меньше жертв.

Бордрер вскочил, рванул из ножен за поясом меч. Он был меньше, чем Нивен его помнил. Меньше и гораздо старше. Не огромная каменная глыба — толстый лысеющий старик. И очень испуганный сейчас, хотя старается держать себя в руках. Краем глаза Нивен заметил, как Кровер мотнул головой: ему нужна была секунда, чтоб переключиться с химеры на окружающий мир.

У него не было секунды.

Нивен схватил тяжелую чашу со стола и, не глядя, швырнул колдуну в голову. Тот мягко осел в кресле.

Бордрер тем временем покосился на дверь за спиной.

— Побежишь? — спросил Нивен, сделал мягкий шаг к нему, так же мягко обхватил горлышко кувшина, что бы тут же, под рукой на столе. — Закричишь?

Три простых действия: плеснуть в лицо, разбить кувшин о край стола, полоснуть осколком по горлу. Или вогнать в глаз. Или в грудь. Это как разобьется.

Ты изменился, - медленно проговорил Бордрер.

— Заладили, — дернул плечом Нивен, — все меняемся. Всё меняется. Так ведь, Чистильщик?

Еще один мягкий шаг вперед, и вместе с ним — отшатнулся назад Бордрер.

— Что в тебя вселилось? — спросил он.

— Становлюсь собой, — ответил Нивен. Болело все тело. Болело и было ватным. И с каждым мгновением становилось все хуже. — Наверное.

"Или умираю..."

“Еще немного, — убеждал себя, — немного продержись. Давай, злись на него! Разозлись, сейчас же!”

Но Бордрер его боялся. Человек, научивший его всему, смотрел сейчас в глаза, тщательно пытался скрыть страх, но дыхание у него сбилось. И рука, сжимавшая меч, вцепилась в рукоять слишком сильно. Он и не поднимет ее сейчас, если захочет. Ее будто свело судорогой.

И все-таки Бордрер замахнулся. Коротким деревянным движением вскинул меч, и Нивен прыгнул на опережение. Легко выкрутил руку, заставляя выпустить оружие, ударом ладони в грудь опрокинул на спину, кувырком, подхватывая меч, оказался у двери и сунул тот в замок вместо щеколды, которой здесь не было.

Развернулся, подсекая вскочившего было Бордрера, упал сверху, впечатал коленом в грудь. Теперь пусть кричит — никто не поможет. Но Бордрер не кричал: наверное, он помнил, что крики Нивену нравятся.

— Ты стал быстрее, — сказал Бордрер, глядя ему в глаза, — сильнее, лучше. Можем обсудить новые условия.

— Я стал лучше, — согласился Нивен и подумал, что сейчас упадет. Голова кружилась. И кажется, начали кровоточить перевязанные раны. Будто их заново нанесли. Нивен уже понял: каждое верное решение отдается болью.

Значит, подумал он, сейчас я делаю все правильно.

— А теперь, Нивен, — заговорил командным тоном Бордрер, знакомым с детства тоном, от которого мутило и голова бдто бы кружилась еще больше, а происходящее казалось сном. — Теперь поднимись и помоги подняться мне.

— Хватит командовать, — сказал Нивен. — Хватит подсылать ко мне людей. Колдунов. Монстров. Не нравится, как я работаю — напиши письмо. Напиши: вы-го-ня-ю. Будет меньше проблем.

Теперь Бордрер уставился на него с откровенным ужасом.

“Шутить, наверное, тоже… Как говорил гном? Не моё”, — подумал Нивен. И сказал:

— Еще раз пришлешь кого-нибудь ко мне — вернусь и убью.

Ужас в глазах Чистильщика сменился изумленным недоверием.

Родителей не выбирают. Даже названных. И их не убивают. Даже если они хотят убить тебя. Это — их решение. А Нивен принимает свои. Верные. Те, от которых больно.

“Ты сам выбираешь” — так ты сказал, рыжий монстр?

— Что с тобой случилось? — с неожиданной жалостью спросил Бордрер.