– Н-нет. Я не… – и зачем он об этом заговорил! Опять все из-за этого Хюберта. – Я не то имел в виду. Я не пытаюсь…Твоя шкура, … платье. Оно мне очень нравится,… и-и-и то, что под ним. – а зачем это то он ляпнул?! Хотя это же правда. – Ты очень красивая, Агата, и...

– Ч-что?

Еле слышно повис в спальне этот ее робкий вопрос. Девушка не поверила своим ушам. Едва приоткрыла рот от удивления, а потом покраснела. Видимо, она не ослышалась, и желтые глаза Волка лишь подтверждали это. Ее действительно считали красивой. Не смотря на ее темные глаза, не смотря на непослушные локоны, что струились по плечам, не смотря на это ее выцветшее старое платье и отсутствие алого румянца на щеках. Видимо ему было совершенно все равно, что ее волосы не цвета спелой пшеницы, а глаза не переливаются оттенками лазури как у заправской деревенской красавицы.

– Правда? – неуверенно спросила она его, в тайне боясь услышать отрицательный ответ. – Мне никто никогда этого не говорил.

Агата отвернулась от Волка, но для хищника не осталось тайным – ее глаза заблестели от подступивших слез. Так уже было. Когда он показал ей то тайное красивое место в лесу, когда он заставил ее повыть, чтобы успокоиться. Хрустальная слезинка уже побежала по нежной бархатистой щеке, когда девушка попыталась спрятать беглянку, утерев ту рукавом, но Волк все видел. Видел это крохотное ее страдание. Сейчас как никогда, она, сдерживавшая свои чувства, показалась ему беззащитной, и он, заставив Красную шапочку посмотреть на себя, крепко прижал ее к себе.

– Я буду говорить тебе об этом постоянно…

Он еще долго гладил ее, уверяя в том, что он больше не позволит ей плакать, но маленькой лесной ведьме не нужны были его обещания. Он был рядом с ней, и этого было вполне достаточным. Хищник, проявлявший к ней столько нежности. Волк в человеческом обличии, веселивший ее своей неловкостью и конфузливостью, которая так его же и изводила. Ее мужчина, что ворчал из-за ревности к какому-то Хюберту. Греясь в его объятиях, слушая его сокровенные признания, она могла забыть обо всем, ведь именно рядом с грозным серым чертом она была счастлива.

Маленькая хрупкая беззащитная, и в тоже время смелая и бойкая, Агата засыпала у него на руках, сдавшись под натиском пережитых горестей и радостей. А он не стал долго ждать и последовал за ней. Напоследок оглядев ревниво комнату, выискивая ненавистного соперника, Волк поцеловал ее, и, накрыв одеялом, отправился в царство снов, и пожалуй впервые он спал так умиротворенно, представляя, что скоро они будут самой настоящей стаей.

Проснулась она первой. Сквозь измученную заплатками занавеску за ними подглядывало солнце. Она долго смотрела на него, изучая спокойный лик своего Волка, а когда и он открыл глаза, улыбнулась. Прядь серых волос смешно топорщилась, стремясь куда-то ввысь, и это ее развеселило.

– Что? – проговорил сонный хищник.

– Ты смешной. – Волк сверкнул своими желтыми глазами, не понимая, что в страшном хозяине леса такого смешного, и насколько это хорошо или плохо, когда все его подозрения в миг улетучились. – Я… тебя люблю.

– Сомневаюсь. – наигранно нахмурился юноша, прижимая ценный кулечек одеяла к себе покрепче, а девушке ничего не оставалось как подтвердить свои слова недолгим поцелуем.

– А теперь?

– Хм…

– Волк. – хищник вновь проваливался в ощущение отчаянного счастья, когда Агата, прижавшись к его груди, потеревшись носом о его щеку, задала, пожалуй, самый желанный им вопрос. – Чего ты хочешь?

– М? М-м-много маленьких волчат… Р-р-р-р – зарычал довольный хищник. Его век волка-одиночки явно окончен, решил он, а поэтому не сразу обратил внимание на ошарашенную его ответом девушку.

– Ам… Я имела в виду завтрак. – Волк покраснел, прикусив себе язык. Красная шапочка выбралась из одеяла и, миновав объятия молодого человека, отправилась на кухню. Пока кто-то не принялся за увеличение численности их стаи, она спешила позаботиться о насущном. – Идем. А то ты смотришь на меня как господин Хюберт.

– Что?!

– Хм-хм-хм.

Итак. Вот он! Первый завтрак в волчьей стае. У старой карги (Кхм, бабушки, как теперь ее стоило называть) оказались некоторые запасы, что пришлись хозяину леса по вкусу. Это легко объяснить – готовила Агата, а в ее руках все становилось необыкновенным. Хищник сначала пытался ей помочь, боясь отдалится от Красной шапочки на расстояние вытянутой руки… или лапы. Он постоянно вертелся вокруг нее, разглядывая предметы людского быта, и когда из его рук едва не выпал глиняный горшочек, который тот осматривал с видом знатока, девушка усадила гостя на резной стул, напомнив о недавней истории с завариванием чая. Кажется, хозяин леса что-то проворчал, но в следующую секунду вновь принялся за свое любимое дело – наблюдать за Агатой.

А в лесу наступало утро – утро полное надежд и тепла. Солнце, видевшее улыбку, слетевшую с алых губ темноокой красавицы, стремилось рассказать об этом всему лесу. Узнавшие об этом цветы, раскрывали свои лепестки от удивления, а маленькие птички радостно щебетали, разглагольствуя о том, что такой исход событий был предрешенным. Воронье лишь вторило им в ответ, смеясь над грозным Волком, что не выдержал чар девушки в Красной шапочке, но черные птицы быстро смолкали – такой смех мог дорогого стоить. Все ликовало. Сам лес радовался этой нечаянной радости, преображаясь из мрачного и таинственного в просторный и светлый, но они этого не видели.