— Я никогда не теряла надежды, что найду тебя, — сказала она, прижав руку к сердцу, которое бешено билось ради нее.

— Были времена… — она поморщилась, с трудом сглотнув. — Были времена, когда это было единственным, ради чего я жила.

Ее признание просто свалило его наповал, потому что он и сам не понаслышке знал об этом отчаянии. Сдавленно выдохнув, Холден подался вперед и прислонился лбом к ее лбу, потираясь носом о ее нос, нежно касаясь губами ее губ.

— Это правда? — прошептал он, его взгляд стал затуманенным и жарким. — Неужели это, наконец, правда?

— Правда, — сказала она и, положив руку ему на щеку, притянула его ближе к себе, чтобы крепче поцеловать.

Она перевернулась на спину, и он устремился за ней, вдавливая ее в матрас своим телом, заводя их сцепленные ладони ей за голову и глотая ее стоны. Проникнув ей в рот, он принялся с нарастающей силой ласкать своим языком ее язык, от чего она выгнулась ему навстречу, и он ринулся к ней, прижавшись своей эрекцией между ее бедер и придавив ее груди твердыми мышцами своей груди. Его свободная рука метнулась вниз и накрыла ее грудь, Гризельде стало нечем дышать. Скользнув по ее телу, он поймал губами ее твердый сосок и закружил по нему языком, затем нежно всосал его в рот.

— Холден, — простонала она, резко зарывшись рукой в его волосы, пальцы дергали, закручивали его пряди, чтобы удержать его на месте.

Когда его зубы сомкнулись на ее нежной коже, она вскрикнула. Он выпустил ее руку, положив ладонь ей на грудь и медленно двигаясь ртом по разгоряченной коже, ища губами ее близнеца. Когда он стал дразнить её своим языком, Гри снова захныкала, ее тихие стоны наслаждения распаляли его еще больше, делали тверже, его член ныл от желания погрузиться в нее.

— Ты уже влажная, Гри? — прорычал он, дуя на ее соски и наблюдая, как ее вспыхнувшая, раскрасневшаяся кожа покрывается мурашками. — Ты уже влажная для меня?

Она всхлипнула, когда он скользнул рукой по коже ее живота и, одним быстрым движением пальцев расстегнув пуговицу у нее на джинсах, проник ладонью под эластичную ткань ее трусиков. Его пальцы скользнули по мягким завиткам волос, и он невольно представил, как они станут дразнить и щекотать его, когда он будет ритмично входить и выходить из нее. Стиснув челюсти, он проник средним пальцем между скользких складочек и, коснувшись напряженного бугорка разгорячённой плоти, почувствовал, как ее бедра оторвались от кровати, толкнувшись навстречу его прикосновениям.

— О, Боже, — пробормотал он, надавливая большим пальцем на комочек нервов у нее между ног и проталкивая два пальца в ее влажное тепло. Она была готова, буквально сочилась влагой, а они ведь только начали.

С ней ему не хотелось спешить — ему хотелось наслаждаться каждым моментом — но от того, как она под ним извивалась, как при каждом движении пульсировал его член, ему пришлось пересмотреть свой план. Она нужна ему, а он нужен ей. Романтика может подождать. Сейчас ему просто необходимо войти в нее.

— Гриз, я хочу тебя, — сказал он, лаская ее глубоко внутри, и взглянул вверх, чтобы понаблюдать за игрой наслаждения и возбуждения, отразившейся на ее красивом лице. Она была так дьявольски совершенна, что внутри у него все сжалось, а грудь разрывалась от всех тех чувств, что он к ней испытывал.

По-прежнему удерживая внутри его пальцы, она подалась вверх и, потянувшись руками к его джинсам, стащила их вниз на его бедра. Его член — длинный, толстый и твердый, как камень, — теснила эластичная ткань его боксеров, поэтому Холден вынул из нее пальцы, чтобы наклониться и освободиться от одежды.

Она сдавленно вдохнула воздух, то ли от того, что ее больше не ласкали его пальцы, то ли от того, что он, наконец, предстал перед ней обнаженным. Он поднял на нее глаза, наблюдая за тем, как в изумлении приоткрылись ее губы, когда она скользнула взглядом вниз по его телу.

— Холден. О, Господи…

Он был большим. Он знал об этом, не потому, что видел много обнаженных мужчин, с которыми мог бы себя сравнить, а потому, что такая реакция была для него совершенно обычным делом. Впоследствии она менялась от восторга до страха, но первоначальная реакция всегда была одной и той же — несказанное удивление.

Пока Гризельда его разглядывала, он всматривался ей в лицо, пытаясь прочитать ее реакцию, сердце забилось в надежде, затем преисполнилось облегчения, когда она взглянула на него затуманенными темно-синими глазами. Девушка облизнула губы и потребовала:

— Сними с меня джинсы. Сейчас же.

Она откинулась на спину, он протянул руку к молнии у нее на джинсах и дернул ее вниз. Подцепив пальцами пояс джинсов и трусиков, он одним рывком стянул с нее все, отбросив на пол.

Впервые в жизни они лежали вместе совершенно обнаженные. Снова опустившись на ее тело, Холден расположился так, чтобы их сердца бились совсем рядом друг с другом, его руки заскользили по простыни в поисках ее ладоней, чтобы сплестись с ней пальцами. Он заглянул глубоко ей в глаза, когда она раздвинула ноги, пропуская его к себе.