— Ты сам-то веришь в это?

— Азмария, мы выберемся! — воскликнул молчавший до этого мальчик. — Ты не можешь остаться здесь одна!

— Нет, ничего не получится. Ты ведь и сам понимаешь это, Ханс-Луи. До ближайшего поселения идти несколько часов, если не больше, а выбираться надо быстро. Я буду вам только обузой.

— Не говори так! — хором воскликнули мальчик и мужчина.

«Они подружатся, я сделала правильный выбор».

— Если останусь, пострадаю я одна, а если вы возьмёте меня с собой, погибнем мы все. Я хочу, чтобы ты спас Аншеля, Ханс.

— Но я не могу оставить тебя здесь! — слёзы заволокли пепел в его глазах.

— Не плачь, всё будет хорошо. Не в этой, так в будущей жизни, — она мягко коснулась его руки.

— Надеешься, что Бог спасёт тебя? Но Он даже сына своего с креста не снял. Азмария, пожалуйста!..

— Прошу, спасти Аншеля.

Он быстро прошёлся по комнате, словно надеясь обнаружить выход в другую счастливую реальность, но, видимо, не нашёл и коротко сказал мальчику:

— Идём.

— Что?! Нет, я не пойду! Я никуда не пойду без Азмарии! Отойди! — он замахал на него кулаками.

— Аншель, тебе надо уходить, — настойчиво сказала монахиня.

— Нет, не пойду! Это всё ты, ты виноват!

— Перестань, Аншель, успокойся. Со мной всё будет хорошо, — она обняла его и погладила по кудрявым волосам, которые так любила расчёсывать. — Слушайся Ханса как слушался меня, — добавила она чуть тише. — Уважай его. Или ты хочешь остаться с теми, кто стрелял в меня?

— Нет, конечно же, нет!

— Значит, уходи сейчас, — она развернула его к немцу. — Ты уж береги его, Ханс.

— Обещаю, — кивнул он и, чуть помедлив, сделал шаг в её распахнутые, словно для распятия, руки.

Он уходил, не оборачиваясь, сильной хваткой тащил мальчика за собой. Ребёнок наоборот постоянно оглядывался, лицо его распухло от слёз, и, чтобы хоть как-то его приободрить, Азмария до боли растягивала губы в улыбке.

Лишь после того, как они скрылись за поворотом коридора, она осела на пол.

Что-то тягучее и ноющее изгибалось в глубине ноги, как старая велосипедная спица. Девушка закусила губу и, собравшись с силами, подползла к раненому. Он почти не дышал. Липкая кровь пропитала его куртку и разлилась по доскам вокруг.

Азмария положила его голову себе на колени и гладила по угольным волосам до тех пор, пока не пришлось навсегда закрыть его веки. Молитва, которую она всё это время пела, оборвалась глухими рыданиями. Мертвец и исходивший от него железный запах были слишком явным напоминанием о том, что вскоре ждёт её саму. Она знала, что Жак не оставит её в живых.

Как она ни храбрилась, страх смерти сжимал ей горло. «Рядом с Розеттой в тот момент был Хроно, а кто проводит в последний путь меня? Кто расскажет сестре Кейт и всем остальным, что со мной случилось? Они будут думать, что я погибла в горах».

Оставалось только молиться, просить, чтобы «миновала чаша сия», но что-то подсказывало — не минует. Никогда и никого она не обходит стороной.

Через некоторое время на улице послышались глухие выстрелы. Эхо тяжёлых шагов пронеслось по дому, и в комнату влетел Жак. За ним медленно шёл Пьер. В отличие от своего командира он снял шапку. Ужас и скорбь были написаны на округлом, когда-то безмятежно-спокойном лице.

Жак на мгновение замер, перевёл ошарашенный взгляд с мертвеца на девушку и заорал:

— Кто это сделал, где Аншель?

Она молчала.

— Кто это сделал? Отвечай! — он схватил её за ворот и хорошенько встряхнул. Сердце бешено колотилось, но она не издала ни звука. — Язык проглотила? Или же здесь был твой Ханс? Говори!

Ткань, как нож, врезалась в обратную сторону шеи. «Умру, но не выдам. Господи, помоги вытерпеть!»

Он резко отпустил её и залепил пощёчину, от которой девушка чуть не свалилась на бок. Из глаз против воли брызнули слёзы.

— Может, не надо? — робко сказал Пьер. — Она ведь не виновата в том, что…

— Заткнись! А ты отвечай! Отвечай!

От удара сапогом в живот из лёгких выскочил весь воздух, и она согнулась пополам, пытаясь вдохнуть хоть одну живительную крупинку.

— Прекратите! Немцы уже близко, и если задержимся, нас схватят.

— Ты прав, нет времени на разборки. Вставай! — прикрикнул он на девушку и сплюнул: — Хотя бы смерть прими достойно.

Дрожа всем телом, она сделала попытку подняться, но раненая нога отказывалась её держать. Слёзы бессилия пролились коротким дождём, и Азмария сжалась в ожидании очередного удара.