— Сопротивления? — он нервно потёр щетину.

— Ну да. Они собираются противостоять Гитлеру, защитить Францию.

Луи хмыкнул и медленно вышел из кухни. Руки его дрожали. «Может, теперь он окончательно уйдёт? — подумала Азмария, не зная, радоваться ей или грустить. — Надо было сразу предупредить его. Но если бы я этим подставила сопротивление? Или немцы и без меня знают об их существовании?»

— Азмария, Луи куда-то уходит, — в дверь просунулась кудрявая голова Аншеля.

— С каких пор тебя это беспокоит? Он имеет право выйти погулять.

— А вдруг Жаку понадобиться его помощь? В прошлый раз он сказал, что придёт во второй четверг месяца. Ты забыла?

Девушка сверилась с календарём, который висел на стене напротив печки. Каждое утро она зачёркивала наступивший день, чтобы не запутаться. «Сегодня действительно второй четверг», — она скомкала передник и поспешила в коридор.

Мужчина успел облачиться в верхнюю одежду и накинуть на плечи рюкзак. Он никогда не брал его с собой на прогулки, и Азмария всё поняла, но зачем-то спросила:

— Куда вы?

— Хочу немного прогуляться, — он натянуто улыбнулся.

— Я забыла вам кое-что сказать…

Но Луи не стал её слушать: вместо этого он распахнул дверь, но выйти не смог: путь ему преградил другой мужчина — такой же высокий, но на этом их сходство заканчивалось. Посетителя отличала тёмная чёлка, слегка прикрывающая один глаз, пронзительный изумрудный взгляд, морщинки по бокам рта и чёрный плащ. На его рукаве синела повязка с эмблемой сопротивления.

— Добрый день, мсье, — поздоровался Жак.

Луи попятился.

========== Часть 4. Альпы молчат ==========

— Здравствуйте, — сделав два шага назад, Луи остановился.

Азмария обогнула его и подошла к посетителю.

— Вы как всегда пунктуальны, а я и забыла о вашем приходе, — весело защебетала она.

Обычно приход Жака был приятным сюрпризом: он приносил долгожданное разнообразие и новости из внешнего мира, но в этот раз живот сводило от беспокойства.

— Не мог же я вас бросить, — он поставил на пол объёмный заплечный мешок. — Вот, принёс вам продукты. Я Жак Люфлер, иногда помогаю Азмарии, — добавил он, обращаясь к Луи, и протянул ему руку.

— Приятно познакомиться. Я Луи Бровн.

Они обменялись оценивающим рукопожатием.

— Хм, интересная у вас фамилия.

— Мой отец англичанин, а мама француженка, — небрежно ответил немец.

«Придётся проглотить очередную его ложь, но Жак наверняка потребует объяснений относительно того, как он здесь оказался».

— Кстати, Луи, вы хотели прогуляться, — напомнила ему девушка.

— Да, хотел, но будет невежливо уйти сейчас.

— О, не волнуйтесь: нам с Азмарией как раз надо кое-что обсудить, — подхватил посетитель.

— Хорошо, я понял, — он застегнул куртку и вышел в слепящую белую пустыню.

Девушка на мгновение пожалела, что не может последовать его примеру.

— Кто этот человек? — спросил солдат сразу же после его ухода, и она почувствовала себя Красной Шапочкой в компании волка. Он собирался выведать у неё дорогу к дому бабушке, а ей надо было убедительно соврать.

Хищные глаза Жака, казалось, видели её насквозь. Она сжала часы, что висели у сердца, и уверенно заговорила:

— Я знаю только его имя. Несколько дней назад он постучался в нашу дверь. Была ночь, а он выглядел почти насмерть замёрзшим… — по телу прошла дрожь, едва она вспомнила заиндевевшие ресницы и тонкую корочку льда на рукаве. — Я не могла его не пустить.

Жак тяжело вздохнул, взъерошив собственные тёмные волосы.

— Азмария, я вам поражаюсь: как можно быть настолько беспечной в это опасное время! Впустить в дом непонятно кого, да ещё и ночью… Вас с Аншелем могли убить или ограбить.

— По-вашему, я должна была оставить его умирать? — резко спросила девушка.

Он махнул рукой, пробормотав что-то неразборчивое.

— Луи очень хороший человек.

— У вас все люди хорошие, но, как ни странно, я вам верю.

***

Стараясь лишний раз не двигаться, Азмария сидела на корточках, прислонившись к тёплым кирпичам печной трубы. Снизу отчётливо доносились голоса Жака и Луи. Благодаря проходящей через второй этаж трубе и щелям в полу вокруг неё девушка могла незаметно подслушивать происходящее на кухне. Это было не самым лучшим занятием для монахини, но… Во второй раз после просматривания писем Луи она переступала эту черту.

— А где Азмария с Аншелем? — напряжённо спросил немец.

— Вроде как прибираются в своих комнатах.

Она стиснула зубы. Под ненавязчивым давлением солдата им пришлось чем-то себя занять, и уборка была первым, что пришло ей в голову. Она сунула мальчику тряпку для пыли и велела наводить порядок, хотя он делал это буквально вчера.

До этого девушка говорила с Жаком и одновременно раскладывала продукты. Он вёл себя с ней снисходительно-дружелюбно, читал вслух газету и разъяснял места, которые, по его мнению, могли быть ей непонятны. В общении с ним она была вынуждена притворяться глупее, чем была на самом деле. Это выходило само собой. Стоило ей сказать что-то слишком умное, как Жак кривился и с подозрением смотрел на неё.