Этот великан был огромен, как дом. На его руках, словно горы, вздувались мышцы. Несколько минут он под мелодичный вальс показывал их зрителям, замирая в картинных позах. Он был просто великолепен! Если бы… если бы могучая шея не переходила в непропорционально маленькую голову с большим ртом и огромными ушами. Его лицо напоминало детское, и сам взгляд маленьких, широко посаженных глаз был взглядом ребенка.

Потом Владислав жестом пригласил из зала двух мужчин и предложил поднять одну из гирь. Два достаточно крепких парня вышли на арену и вдвоем с трудом оторвали гирю от земли.

Великан легко одной рукой поднял гирю и резким движением вскинул ее на плечо. Но и это не было пределом его силы. Он начал жонглировать сразу тремя тяжеленными гирями, как будто они были обычными футбольными мячами.

Затем на сцену вышли сразу шесть служителей манежа и расселись на двух лавках. На каждой по трое. Владислав подошел к перекладине, соединяющей лавки, взялся за нее, широко расставив руки, присел и… поднял сразу шесть человек!

Зал громко ахнул и взорвался овациями. Великан поставил на место сцепленные лавки и поклонился зрителям, тяжело дыша и улыбаясь своей наивной детской улыбкой.

========== Глава 4 ==========

Я смотрел представление, затаив дыхание. Для меня все происходящее не было просто спектаклем. Я видел настоящие чудеса и настоящих волшебников. Только вот выкрики с галерки от «выросшего Авраама» отвлекали меня от сказки.

– Уродцы! Ну и рожа у тебя, парень! Фу… до чего отвратительный карлик!

Я не понимал этого человека, который видит несовершенства этих созданий. Для меня они были неповторимыми и не похожими ни на кого, но совсем не хуже обычных людей.

– А теперь представляю вам удивительного человека-волка и его дрессированных сородичей! – объявил хозяин цирка. Заиграла тревожная музыка, свет погас, а под куполом цирка засверкали ночные звезды. На сцене появился оборотень. Его тело, заросшее серой шерстью, было туго затянуто в кожу. Музыка стихла. Он остановился посредине манежа и, вскинув вверх руки с тонкой палкой, громко завыл, глядя на желтый свет прожектора под куполом. Это был даже не вой. Это была песня. Восхваление ночи. Песня полной Луны. Гимн свободе. Из-за тяжелой портьеры кулисы ему стали подпевать еще голоса, и на сцену метнулись две большие серые тени.

Оборотень замолчал. Он опустил голову, и из шерсти на лице на зрителей сверкнули два желтых глаза. Зал замер под этим тяжелым волчьим взглядом. Даже «взрослый Авраам» не издал ни звука. Свет ярко вспыхнул и осветил оборотня и двух огромных волков, лежащих у его ног.

– А ты знаешь, что волки не поддаются дрессировке? – подает голос внук.

– Тихо, – шикает на брата моя внучка.

– Возможно, волки не поддаются дрессировке людей, – отвечаю я внуку. – Но это был самый настоящий оборотень. Видели бы вы его глаза. Да и в его фигуре было что-то звериное. У него была такая сутулая спина, что казалось, ему было бы удобнее стоять на четвереньках.

Волки безропотно исполняли команды своего хозяина. Они крутились под музыку в танце, отбивали носами брошенный мяч и даже прыгали в охваченное огнем кольцо, тихо порыкивая в сторону зрителей.

– Не бойся, мама, – я погладил мать по руке, увидев ее испуганный взгляд, устремленный на волков. – Оборотень не позволит им броситься на зрителей.

Музыка снова смолкла, и помощник вытолкнул на сцену обычный таз, в котором лежало несколько кусков мяса. Волки спрыгнули с небольших тумб и, нюхая воздух, двинулись в сторону еды. Оборотень встал у них на пути и громко рыкнул. Волки остановились перед ним, присели на задние лапы и, ощерясь, зарычали в ответ.