Шрифт:
– Не исключено, - проронил Джек.
– А быстрые похороны не привлекли бы лишнего внимания. В Индии людей предавали земле в день их смерти. Маленького сына Ховарда в Бангалоре похоронили через несколько часов после того, как он заболел. Отец смог побывать на его могилке лишь через несколько месяцев.
Неожиданно Костас с воплем отскочил назад. Джек с благоговейным ужасом созерцал существо, возникшее в нескольких дюймах от его лица. Из сплетения корней надгробной плиты высунулась желто-коричневая кобра в темных полосках - огромная и прямая как палка. Не отрывая взгляда от Костаса, змея вытянула шею и с шипением закачалась из стороны в сторону, демонстрируя людям раздвоенный язык.
– Ладно, - процедил Джек сквозь стиснутые зубы, боясь пошевельнуться.
– Что теперь будем делать?
– Оставаться неподвижными, - ответил Прадеш.
Костаса стало слегка пошатывать.
– Это касается всех, - прошептал капитан.
– И не важно, как далеко от вас змея. Вы бы видели, на какое расстояние они умеют прыгать.
– Пытаюсь расслабиться и получить удовольствие, - проговорил Костас.
– Вот этого определенно не рекомендую делать, - тихонько предостерег индиец, не спуская глаз с кобры.
Та широко разинула пасть, обнажив истекающие ядом клыки.
Костас замер:
– Усек.
Прадеш медленно потянулся к тыкве-горлянке, застрявшей между корнями, и набрал ее содержимое в ладонь. Затем простер руку над змеей и посыпал ее красным порошком. Успокаиваясь, кобра начала опускать голову и сворачиваться кольцами, пока вдруг не распрямилась и не полетела копьем куда-то в заросли, в один скачок покрыв расстояние в несколькораз длинее собственного тела. Прошелестели листья, и ее как не бывало. Джек и Костас потрясенно молчали, все еще не в силах пошевелиться. Прадеш наградил их довольной ухмылкой.
– Этому небольшому трюку я научился в детстве, когда гостил здесь с отцом. Одну змейку даже считал своей любимицей.
– Любимицей, - пискнул Костас.
– А вообще это знамение, - продолжил индиец.
– Кобры появляются к празднику Тота Пандуга, который состоится здесь уже совсем скоро.
– Он махнул в сторону утоптанной полянки.
– На этой земле они и танцуют. Место считается священным, и вовсе не из-за Бебби. В 1858 году британцы вздернули тут нескольких деревенских вождей, проводивших человеческие жертвоприношения. Таких вещей койя не забывают. Здесь и по сей день приносят в жертву птиц - прямо под деревьями, с которых получают брагу. Вчера вечером жители деревни наготовили угощений и спрятали их под корнями, а сегодня будут пировать.
Немного расслабившись, Джек опять присел на корточки и позволил себе оглядеться. По камням снова сновали гекконы, не оставляя вниманием и большой бурый термитник у кромки джунглей. Все вокруг кишело насекомыми, и не только москитами - стрекозы и бабочки то и дело садились на цветы, разросшиеся в залитых солнцем ложбинках ни краю прогалины. Джунгли полнились шумом. На ветвях качались вниз головами крыланы, играя крыльями. Обезьянки-лангуры, которых Джек слышал по пути к деревне, расселись на корнях окрестных деревьев и повели визгливую беседу. А чуть дальше проглядывали… человеческие лица. Внезапно Джек понял, что за ними молча наблюдают по меньшей мере две-три дюжины человек - мужчин, женщин и детей.
– К нам гости, - сообщил Костас, подзывая друга.
На краю прогалины беззвучно материализовался туземец. Прадеш сказал что-то на диалекте койя и в знак приветствия дотронулся до рук незнакомца - стройного жилистого мужчины с упругими мышцами и очень смуглой кожей. Из одежды на нем красовалась лишь белая набедренная повязка, державшаяся на веревке из лиан, да расхлябанный тюрбан - и никакой обуви. Скулы и нос у него были шире, чем у жителей низин, которых путешественники видели на реке, а глаза казались угольно-черными. В руках он держал лук со стрелами, а на поясе у него висел изогнутый, коварно заточенный кинжал. Продеш обернулся и сделал друзьям знак подойти поближе.
– Это Мурла Раджаредди. Он добывает тодди, - пояснил капитан, кивнул на старую автомобильную покрышку и веревку; очевидно, при помощи этих снастей туземец и взбирался на деревья.
– Подрезает пальмы у самого комля, а позже собирает сок в тыквенные бутыли. Сейчас для сбора лучшее время. Строго говоря, в честь этого и устраивают праздник.
Торс мужчины испещряли шрамы всех форм; одни давно зарубцевались, другие - параллельные борозды, алеющие под слоями лечебной мази, - были совсем свежими. Прадеш снова с ним заговорил. Туземец что-то негромко ответил, показывая на свои увечья. Капитан взглянул на Джека с Костасом.
– Еще он охотник на тигров - единственный человек в деревне, которому разрешено их убивать. Дней десять назад сюда наведывался один такой, и Мурла чудом остался жив. Перед этим зверь унес из соседней деревни ребенка и сожрал. Как полагает наш друг, появление тигра предвещает прибытие чужаков - в последнее время их тут перебывало предостаточно. Я расспрошу его обо всем поподробнее. Теперь ясно, почему койя нас сторонились - подумали, что мы тоже из этих.
Джек и Костас по очереди пожали мужчине руку. Тот почтительно склонил голову, но при этом не спускал с них глаз. От него сильно пахло алкоголем. На москитов, тучей окруживших его, он не обращал никакого внимания.