Дуану захотелось оторвать ей голову вместе со всеми этими цветами, но принц промолчал, — только улыбнулся и протянул руку. Под бдительным взглядом брата Розинде пришлось взяться за нее и даже поблагодарить:

— Спасибо.

Музыканты заиграли новый танец — быструю, крутящуюся калибу. Главную партию там брали клавишные — плоские длинные тибы, разложенные на коленях у трех долговязых мужчин и напоминающие скелеты древних рыб. Дуан, постепенно пятясь от присмиревшей сестры назад, напоследок спросил светловолосого принца:

— Скажите… как ваше имя?

Юноша внимательно посмотрел королю в глаза, и тот вновь услышал ровный, чистый, но зычный для довольно худого телосложения голос:

— Фаарроддан о’Конооарр. Для простоты — Арро. Я родом из Нира.

Дуан кивнул и поклонился. Почему-то он не был удивлен ни тем, что розу капризной принцессы поднял именно тот, кого ее отец назвал «славный малый», ни тем, что «славный малый» был из Королевства-На-Корнях, последнего цивилизованного королевства Морского Края. Того самого, в порту которого Железный когда-то покинул свой корабль.

Двое — принц и принцесса — ушли. Король остался.

Дуан рад был наконец спровадить сестру. Едва оставшись в сравнительном уединении, он жадно схватил с подноса кубок и на ходу осушил почти наполовину. Поразительно! Прошло от силы двадцать швэ с начала бала, а Дуан уже мечтал о его окончании или хотя бы о перерыве — об ужине, до которого оставалось примерно столько же.

— Маар! Ваша светлость! Юный Сокол!

Последнее обращение заставило Дуана в первое мгновение вздрогнуть. С надеждой он начал поворачивать голову на зов, впрочем, почти сразу понял, что окликнувший его голос отличается от более низкого и хриплого голоса Железного. Но всё же в груди знакомо потеплело, когда зов повторился и в нем отчетливо послышался легкий тилманский акцент. Потому что при королевском дворе был лишь один тилманец, звавший маленького принца именно так.

— Юный Сокол, сколько же прошло…

И стоявший у окна седой человек в сине-серой адмиральской форме приветливо поднял широкую смуглую ладонь.

— Да, мой мальчик. Это я, старая развалина. Которая еще скрипит, но уже вряд ли сможет покатать тебя на спине, как в детстве.

Дуан заулыбался, подходя ближе и склоняясь в глубоком почтительном поклоне.

— Та’аш Ноллак… Благо, в этом нет и необходимости.

Из трёх старых полководцев, которым Талл Воитель велел когда-то принять посильное участие в воспитании принца, последний больше всех полюбил именно Ноллака — самого высокого, самого загорелого и самого улыбчивого, с шапкой выгоревших, а ныне уже седых волос. Хранитель Приграничья и глава разведки Огаст ле Фириек был слишком строгим и желчным, а генерал Сухопутных Частей Диктирон Лунгер не проявлял особого желания общаться с мальчиком: не любил детей, животных и всё, что по какой-то нелепой причине не умело маршировать. Дариус Ноллак же, Верховный адмирал Альраилльской эскадры, не только знал множество разных вещей и исходил оба отмеченных на карте моря вдоль и поперек, но и вполне благодушно относился к необходимости отдавать некоторую часть своего времени юному наследнику престола. Это он впервые взял Ино на корабль и посвятил в основы мореходства, он же научил ориентироваться по звездам и рассказал довольно много интересного о богах: Светлых, Темных и Переменных, о волшебных рострах-покровительницах и преданиях Закрайних островов.

Не обходил Ноллак и историю смертных, в том числе пиратов. По крайней мере, он часто пересказывал приключения великих капитанов прошлого — Зоргено Тилманского, Мальтарии Непобедимой, Пэ Трехногого. Правда, он неохотно переходил к пиратам современным — тем, которых отец вешал. Эту тему он быстро и ловко менял. Сейчас, повзрослев, Дуан окончательно понял: старый адмирал не слишком одобрял политику отца в этом вопросе, но, конечно же, как и все прочие, предпочитал об этом не заявлять.

Ноллак заключил Дуана в объятья, отстранил и начал с любопытством рассматривать.

— А ты славно вымахал, Ино. Не подумал бы, что десять Кругов в Древнейшем Чертоге смогут сделать из тебя такого бравого молодца. Иные моряки, проведя столько же на воздухе и тягая туда-сюда канаты и ящики, остаются дохляками.

— В Чертоге всё пропитано силой Великих, — отозвался Дуан. — А две сэлты путешествия окончательно взбодрили и оздоровили меня.

Адмирал улыбнулся, хотя в его прищуре по-прежнему читалась хитринка. Дуан уже готовился к более детальным расспросам, но, к его облегчению, Ноллак предпочел поинтересоваться о другом:

— Что ж… какой ты находишь сейчас нашу страну, Ино?

Здесь можно было ответить сравнительно искренне.

— Прекрасной и сильной, как никогда. Надеюсь, я смогу укрепить ее еще больше и стать достойной заменой отцу.

— Сможешь, вряд ли в этом стоит сомневаться. — Ноллак перестал созерцать Дуана и скользнул взглядом по танцующим. — Скажи-ка мне… что будет, когда праздники кончатся?

«Свадьба Розинды, ну а мне останется проторчать здесь в худшем случае до фиирта». Но, разумеется, пришлось сказать другое: