— Соберу Совет, чтобы обсудить главные проблемы, и буду их решать.

— Во всем станешь следовать… отцовскому курсу?

Вопрос задали иным тоном, чем предыдущие: тише, ровнее, но при этом явно настороженнее. А серо-зеленые глаза в сетках резких морщин опять пытливо взглянули Дуану в лицо. Тот сглотнул. Ему показалось, Ноллак прочел некую мысль, которую молодой король еще не озвучивал никому из ближнего правящего окружения. И, поколебавшись пару мгновений, он признался:

— Нет. Есть кое-что, что я хотел бы направить по иному руслу.

— И… что же?

Но прежде чем Дуан ответил, Ноллак еще понизил голос:

— Не сокольи ли пакты?

Дуан вздрогнул.

— Как вы это поняли?..

Адмирал густо рассмеялся.

— Я что же, не знаю тебя, Ино? И не изображал лодку, когда ты сидел у меня на плечах и махал флажком? Ты всегда питал слабость к пиратской братии, даже до того, как увидел их впервые вживую. Разве нет?

Дуан лишь кивнул, засмеяться не получилось. Ноллак удовлетворенно склонил голову.

— Это мудро. Не стоит нам истреблять пиратов на том лишь основании, что они непредсказуемы, как ветер. В других странах их принимают и даже лелеют. Да только… будет трудно все вернуть на круги своя после того, что сделал твой отец. Понимаешь?

Дуан вновь кивнул. Он и сам это знал.

Едва кончилась последняя война с нуц, король Талл не просто упразднил Соколов как гильдию. Разорвав их пакты, он быстро перевешал всех своих капитанов, обвинив их в заговоре. Говорили, будто некоторые успели уйти, но их, если это действительно удалось, можно было бы посчитать по пальцам. Впрочем, нет, их нельзя было даже посчитать. Потому что никто не знал, сколько их числилось в лучшие, давние Приливы, когда они не были вне закона. Соколы всегда оставались закрытой, привилегированной прослойкой военного общества. Точно Дуан знал лишь одно: на виселицах, стоящих сейчас на Незрячей Площади — площади казней — первыми когда-то вздернули именно их. Виселицы остались именно со времен той славной победы над Жу’Нушиадом, времен, которые одни назвали Золотыми, а другие — Пеньковыми.

— Многие ли Волки решатся служить королю альраилльскому, даже если он предложит каждому по новенькому бригу и по титулу?

Дуан быстро опорожнил кубок, но во рту все равно было сухо. Очень сухо и как-то горько.

— Я думаю, рановато загадывать, — сдавленно произнес он. — То, что я вам озвучил, — лишь идея, слепленная из детских увлечений, и, возможно, она неразумна.

Ему снова становилось тошно, в который раз за вечер. Он вдруг представил… а впрочем, чушь, подобного не могло произойти. «Ласарре» ничего не грозило, ни сейчас, ни потом; Железный знал, как ее уберечь. И если что…

— Выше нос, мальчик. — Ладонь Ноллака мягко легла на плечо. — Я знаю, что ты не ошибешься, знаю. Только позволь-ка мне тебя предупредить.

— Да?..

— Посмотри налево. Быстро брось туда взгляд, только один. И сунь-ка нос в свою баклагу.

Дуан подчинился. В указанной стороне он увидел высокого мужчину с яркими, как угли, светло-карими глазами. Тот говорил с тонкой черноволосой дамой, иногда ласково и совершенно открыто поглаживая ее по лицу, как свою непосредственную собственность. Впрочем… советник по Безопасности Габо ле Вьор, несомненно, был из тех, для кого каждая новая фаворитка становилась собственностью. Еще когда принц жил во дворце, их поменялось шесть, какой по счету стала эта, повзрослевший Дуан не уточнял.

— Я вас понял… — бросил он Ноллаку. Тот нахмурился.

Габо Ле Вьор был ровесником и старым другом отца. Очень старым, с ним король Талл вырос и прошел многие вехи своей нелегкой жизни. Ле Вьор разделял все его чувства и увлечения, а иногда и вживлял ему свои — с точностью ловкого целителя, в тан и под кожу. Именно опираясь на ле Вьора, молодой Талл в конце концов отлучил регентов и сам возглавил армию. Ле Вьор подарил ему всю свою решимость, храбрость и верность, а такие подарки не забываются. Дуан хорошо знал это по себе.

…И он так же хорошо знал, что друг покойного отца ему не нравится. Как и раньше, когда ле Вьор снисходительно посмеивался, стоило принцу неосторожно влезть во взрослый разговор за ужином или на приеме. Теперь советник кивал и склонялся перед новым господином с выражением глубокого почтения. Но взгляд дерзких, будто подсвеченных глаз иногда выдавал его.

— Вы нелогичны, юный принц.

— А в чем же смысл вашего довода, юный принц?

— Вам следовало бы лучше научиться думать, юный принц, прежде чем обсуждать с нами внешнюю политику.

Советник пригладил рыжеватые волосы, убранные в длинную жидкую косу. Дуан полувопросительно посмотрел Ноллаку в глаза, и тот подтвердил догадку:

— Он не одобрит возвращение Соколов, будет всячески тебе мешать. Пираты всегда отнимали у его ведомства солидный кусок славы и добычи. Да и он хорошо знает историю, помнит, что Соколы сделали при твоем деде.