Во-первых, такие доказательства, как заключение (показание) эксперта, заключение (показание) специалиста, – это лишь одни из форм доказательственной информации, и в строго процессуальном смысле эта информация появляется в деле лишь в результате решения ряда предусмотренных законом задач доказывания. Например, в ст. 86 ГПК РФ говорится, что заключение эксперта не обязательно для суда, но несогласие с ним должно быть мотивировано в решении или определении. Другими словами, получение доказательственной информации – это чисто процессуальный вопрос.

Во-вторых, непонятно, почему разработка единых подходов получения доказательственной информации с использованием специальных знаний возможна лишь в рамках экспертологии? Аргументы, которые приводит автор в доказательство своего вывода, весьма уязвимы и вовсе не дают основания для него. Кстати сказать, профессора Ю. Г. Корухов, И. А. Алиев, К. Н. Шакиров тоже включали в структуру своих концепций правовые и организационные проблемы, однако от этого не изменилось название науки – общей теории судебной экспертизы.

Что касается организационного обеспечения судебно-экспертной деятельности, то оно, как было отмечено выше, также регулируется законами и подзаконными правовыми актами, среди которых процессуально-правовые акты и, в большинстве случаев, административно-правовые акты, регулирующие порядок подготовки и осуществления экспертных исследований, техническое и технологическое производство экспертиз и исследований, сроки их производства и т. п.

Попутно заметим, что в предложенной нами концепции общей теории судебной экспертизы эти вопросы предусматривалось рассмотреть в учении о судебной экспертизе как разновидности практической деятельности, где организационным проблемам экспертной деятельности, решаемым с привлечением положений нау ки управления и ее раздела – научной организации труда эксперта, отведено основное место. Но, включая в данное учение вопросы рассмотрения организационных проблем судебно-экспертной деятельности, мы четко отграничили управленческую составляющую (организация системы и структуры экспертных учреждений) от организации деятельности судебного эксперта, отдавая предпочтение последней.

Подводя итог сказанному, отметим следующее.

Включение в структуру концепции правовых и организационных проблем не является достаточным аргументом для переименования общей теории судебной экспертизы в экспертологию, тем более, что организационные закономерности, обозначенные Е. Р. Россинской в определении предмета экспертологии, относятся к компетенции такой науки, как наука управления, ее разделу – научной организации труда эксперта, а правовые – это сфера исследования процессуально-правовых наук.

Рассмотрение судебной экспертизы как процессуального института, процедур ее проведения на разных стадиях судопроизводства в уголовном, гражданском, арбитражном, административном судопроизводствах не может быть предметом общей теории судебной экспертизы, да и вообще не является предметом теории, а есть не что иное, как изложение нормативного материала, хотя бы даже с комментариями.

Закономерности формирования и развития отдельных родов и видов судебных экспертиз, входящие в предмет экспертологии, – это предмет не общей, а частных теорий экспертизы. Здесь скорее следовало бы говорить о закономерностях, обусловливающих общность основ объединения отдельных видов судебных экспертиз в единую систему.

В определение предмета науки не следует включать группу закономерностей, касающихся «постоянного обновления и видоизменения судебно-экспертных знаний». Это закономерности функционирования экспертной деятельности, а не самой экспертной деятельности.

Есть и другие проблемы в судебной экспертизе, но ограниченный объем статьи не позволяет здесь на них остановиться.

Продолжающаяся дискуссия о так называемой внесудебной экспертизе, которую могли бы назначать сами стороны, в том числе сторона защиты или представитель потерпевшего, не обращаясь с ходатайством к следователю или суду [17] , требует серьёзного внимания. Масла в огонь подлило и появление проекта Федерального закона «О судебно-экспертной деятельности в РФ» (далее – проект), проекта откровенно сырого и недоработанного, а также вступление в силу Федерального закона № 23-ФЗ от 04.03.2013, содержащего очередной пакет поправок к УПК РФ, что стимулировало всплеск интереса к проблемам назначения и производства экспертизы в уголовном процессе. Однако проект, хоть и представлял собой определённый шаг вперёд по сравнению с действующим законом «О государственной судебно-экспертной деятельности» [18] , сам отличается спорностью ряда ключевых положений, что может далее породить немало проблем. Последующие поправки, внесённые в проект при обсуждении, кардинальных улучшений не принесли.

Так, положения ст. 13 проекта, определяющей понятие и виды экспертных организаций, вызывают целый ряд вопросов.

Часть 1 данной статьи под государственными судебно-экспертными организациями понимает специализированные организации и экспертные подразделения федеральных органов исполнительной власти, Следственного комитета РФ, созданные для организации и производства судебной экспертизы.

Следственный комитет РФ, как и любое федеральное ведомство, тоже относится к исполнительной власти; но раз он выделен отдельным упоминанием, имело бы смысл поименовать и иные федеральные органы, наделяемые правом создавать судебно-экспертные подразделения, – иначе возникает ощущение, что такое право проектом предоставляется любым федеральным органам исполнительной власти (министерствам, ведомствам, службам и т. п.).