Шрифт:
– Голову - нет. Просто пообещайте мне вытащить мою сноху из Храма. И если у нее родится маг жизни, вырастите его... не как его отца. Ладно?
Его величество посмотрел на меня. Странно как-то.
– А для себя ты ничего попросить не хочешь?
– А у меня все есть, - махнула я рукой.
– Дом есть, руки-ноги целы, в травах я разбираюсь, ими и заработаю. Да и в лечебницу меня возьмут, не даром единым ведь людей лечат...
Его величество закатил глаза.
– Вета, ты... ты ужасна!
Я искренне удивилась.
Я - ужасна? Да я все сделала, чтобы им было хорошо, а меня... вот так! Где справедливость? Или меня даже в покое не смогут оставить?
Как оказалось - не смогут.
– Ты понимаешь, что вернуться в свой домик не сможешь?
– Почему?
– Потому что. Пойдут-то к тебе, как к лекарю, а ты помочь не сможешь, как раньше. Как это будет для тебя?
Я подумала пару минут, и честно созналась.
– Тяжело.
– Поэтому у меня есть предложение для тебя.
– Какое?
Его величество загадочно улыбнулся.
– Думаю, тебе понравится.
Мне действительно понравилось.
Его величество не планировал как-то ограничивать мою свободу. Наоборот, он собирался ускорить строительство лечебницы. В результате бунта в городе освободился особняк Ришардов, замечательное место, даже с парком... вот его мне и отдадут, только переоборудуют под лечебницу. И для меня там место найдется, чтобы жить. Чтобы не возвращаться на старое место.
Так что я могу уже с завтрашнего дня ходить по городу и подбирать персонал в лечебницу. Лекарей, служителей... зарплатой никого не обидят. И меня тоже не обидят.
Я поблагодарила. Мне действительно это понравилось, так я не чувствовала бы себя настолько... ненужной. Но когда его величество ушел, я медленно встала, напилась воды, опять легла в кровать, задернула занавеси балдахина - и разрыдалась, глуша себя подушкой.
Мне было адски больно.
Я буду держаться, я не сдамся ради того маленького существа,, которое осталось у меня, ради брата, который еще жив и находится у храмовников.... Мне есть ради кого жить.
Если я сейчас умру - что с ними станет? Это я оказала услугу Короне, и ради меня, может, кто-то что-то сделает. А для них - нет.
Брат окажется простым производителем, а неизвестная мне девочка и ее ребенок... я-то знаю, что можно сделать с магом жизни. Отлично знаю.
И не допущу ничего плохого!
Пусть сама я не маг, я найду, что отдать малышу или малышке. Так же, как бабушка отдавала мне всю себя, душу вкладывала.
Сейчас я понимала, почему она отослала меня обратно.
Рано, еще рано уходить.
А что больно, тошно, что хочется умереть, что мир потерял половину своих красок и стал серым и тусклым...
Я справлюсь. Всегда справлялась, и в этот раз справлюсь. Я же сильная... я должна...
Но увещевания помогали плохо. Отвратительно они помогали. И рыдания рвались и рвались из груди, и подушку приходилось все крепче сжимать зубами.
Кончилось тем, что тонкий шелк просто лопнул - и я оказалась по уши в пуху.
Да, вот так, совершенно не трагично и не романтично... вы знаете, как хорошо пух липнет к мокрому лицу? А как путается в волосы?
Что ж мне так не везет-то? Даже истерику устроить как следует не получается!
Глава 10
Его высочество Александр Раденор стоял на борту корабля, смотрел вдаль - и улыбался.
Мечтательно.
А говорят еще, имя судьбу не притягивает? Врут! Все врут, точно!
Вот назвали его в честь прадеда, который половину Храма переморил, и поди ж ты! Осталось только свою невесту найти в Риолоне.
Альтен прекрасно был виден с борта корабля. Красивый, уютный городок, очень маленький и благочинный, спокойный и чистенький. Узенькие улочки - плохо, отряду отступать будет сложно.
Казармы городской стражи - это хорошо, что их видно с корабля...
Храм.
Нет, даже не храм, а целый храмовый комплекс из пары десятков зданий, предусмотрительно огороженный от истинно верующих высоким забором с битым стеклом наверху. Интересно, зачем они так поступают?
Если храм - это дом Бога, то открыт он должен быть в любое время суток. А если вы отгородились от людей, то о каком боге тут речь? Себя вы отгородили... и от него в том числе.
Алекс подозревал, что храмовники с ним не согласятся, но - это их проблемы. А вот лично он в дискуссии вступать не собирался, у него дело есть. Важное.