Стоило ему это сказать, и я вспомнил случай в баре.

– Ну что возьмёшь меня в ученики?

Он до сих пор не знал, что случилось с Сетом и Люком. Мэтр ему не рассказал, потому что не придал этому событию особого значения. Может, на следующее утро он вообще забыл о тех парнях.

Я молчал, потому что считал, что Шейну и без того паршиво, а я не был садистом. Я вообще много чего о себе узнал с его появлением. Например, что я не умел ненавидеть беспомощных, покалеченных людей. Скажу больше, в каком-то смысле он перестал быть человеком, которого я ненавидел, и постепенно превращался в питомца, к которому я привязывался.

Это было неизбежно. Мы оба были заперты в этом доме, просто я наверху, а он внизу. Мы оба сходили с ума от скуки. Я больше не мог пойти в бар и убить время с Майлзом и Фриком. После "перекраски стен", они закрылись. Не навсегда, конечно. Просто решили устроить перерыв... Прийти в себя. На самом деле перекрасить стены.

– Ты задумалась над этим?
– ухмыльнулся Шейн.
– Обещаю быть паинькой...

– У мэтра есть ученики?
– перебил я.

– А?
– Он явно был недоволен тем, что я снова заговорил о Многоруком.

– Однажды я услышал, как он сказал кому-то, что я - его второй шанс.
– Я задумался.
– Ещё когда он перестарается с выпивкой, может нести что-то вроде "с тобой всё должно быть иначе" или "помоги мне не повторить ошибку". Поэтому я подумал... может, у него есть ученик?

– Нет, насколько я знаю. Но возможно был. Может, он не смог защитить парня и тот помер на его глазах, и теперь Многорукого мучает совесть?

Это звучало очень правдоподобно.

– В любом случае, ты можешь выяснить это.

– Если спрошу его об этом, он меня убьёт. Он точно не будет говорить о том, что ему вспоминается лишь в самые поганые моменты.

– Ты можешь проверить по его лицензии, - сказал Шейн.
– В моей записаны мои ученики.

– Классные ребята... наверное?

– Ещё совсем дети. Но я могу отслеживать их местонахождение и помогать в случае чего.

– А если они... в смысле чисто гипотетически... если они умрут, то эти данные всё равно никуда не денутся?

– В лицензии зафиксирована любая деятельность, даже кураторская.

Я задумался.

– Я всё равно не умею пользоваться этой штукой.

– Ну... я бы помог.
– Когда я подозрительно сощурился, он добавил: - Просто сказал бы тебе, что делать.

Это неправильно. Не только по отношению к мэтру, но и к Шейну тоже, поэтому я ответил:

– Спасибо, но... на самом деле это не так уж и важно.

Шейн пожал плечами и поковылял к своей импровизированной кровати из вороха одеял.

– Как бы там ни было, сомневаюсь, что этот ублюдок мог взять себе ученика. Не в его это характере. Он неуравновешенный, самодовольный, да к тому же алкаш. Такие не умеют нести ответственность даже за самих себя. Не принимай близко к сердцу.

Но я принял.

– Мэтр - прекрасный человек!

– Ну да, потому что он первый, кто посмотрел на тебя не как на грязь. Но спроси кого угодно в этом городе, что они о нём думают, и каждый тебе скажет, что он конченый психопат и редкостная сволочь. Всем тут только легче станет, если он сдохнет.

– Так о друзьях не говорят, Шейн!
– прошипел я, вскакивая на ноги.

– Их и в подвалы не бросают.

– Если только они сами не напросились!

– И чем же? Я принял тебя за воровку. Другой на моём месте сразу бы отстрелил тебе башку. Представляешь, каково это - помереть девственницей?

– Так же, как и не девственницей, наверное.

– О, думаешь, в последнюю секунду своей жизни, ты бы не думала, каково это? После того, как прочитала все эти долбаные журналы?

– Тебя это не касается.

– А кого касается? Твоего мэтра? Не знаю даже, как тебе сказать, но, похоже, он принимает тебя за ребёнка. Думаю, на него ты можешь не рассчитывать.

– Мне хорошо с ним и так.

– Ага, но очень хочется, чтобы было ещё лучше, правда?

Я молчал. Я не был с ним согласен, просто не знал, как объяснить, что я не верю, что может быть ещё лучше.

Разве может?

– Когда станет совсем уж невтерпеж, попроси его об этом. Вот только будь готова к тому, что он тебя отошьёт. И не потому, что он импотент. А потому что у него есть на тебя другие планы. Либо ты не в его вкусе.

– Не в его... вкусе?

Даже странно, что меня заинтересовали не "другие планы".

– Как я понял, ни ты, ни я о его вкусах ни черта не знаем. Знаю только, что он не по мальчикам. Но - какая жалость - и не по девочкам тоже.