Шрифт:
– Вернут, вернут!
– ободрила ее Маша.
– В самое ближайшее время вернут, потому что уже стыдно даже нашему правительству за такую тотальную безграмотность и тьму египетскую.
– Маш, тебя тут от директора спрашивали, - сообщила Ирина Николаевна.
– Спустись в приемную.
С нехорошим предчувствием Маша входила к директору. И не зря. За столом в его кабинете сидела Бородина.
– Мария Кирилловна, - обратился к ней директор.
– Вот мама вашего ученика просится на урок. Позволите ей поприсутствовать?
Воропаев смотрел с сочувствием, но в голосе его явственно читались императивные нотки. Отказываться, видимо, нельзя, однако Маша, обратившись к Бородиной, все же предупредила:
– У нас сейчас зачет, ребята отвечать будут. Вряд ли вам это интересно.
На что она надеялась?
– Мне все интересно, - безапелляционно ответила родительница.
– Ну, хорошо, - пожала плечами сговорчивая учительница, - подходите после звонка в двадцать шестую аудиторию.
Она вышла в сквернейшем расположении духа. Что ей уготовано на сей раз? Мадам никак не успокоится, а причем тут затравленная училка? Мало того, что дети сопротивляются гуманитарному образованию изо всех сил, лентяйничают, хамят, так еще и родители добивают! Надо уходить из школы...
Перемена была большая, второй завтрак. Маша успела выпить чаю, послушать коллег и немного успокоиться. "Сейчас приду на урок, а 11 "Б" тоже не готов, Она ведь скажет, что я не справляюсь с классом, не могу поддержать дисциплину. И это правда..."
Бородина вошла в класс после того, как Мария Кирилловна поздоровалась с ребятами и разрешила им сесть. Незваную гостью встретили недоумевающими взглядами, а Коля Бородин покраснел и опустил низко голову. Класс понемногу успокоился, однако впереди Машу ждали испытания.
– Итак, кто первый пойдет отвечать?
Она заметила у ребят на последней парте гитару. Значит, кто-то все же приготовился к зачету, будет петь.
– Кто готов?
– повторила она, видя перед собой преимущественно опущенные головы.
– Мы попробуем.
К доске вышла группа оболтусов с последних парт. Кроме гитары они несли еще скрипку и синтезатор.
– Ого!
– улыбнулась Маша.
В сопровождении оркестра Горяинов Андрей, внешностью напоминавший Гарри Поттера, исполнил песню "Хороша была Танюша". Мало того что у него обнаружился изумительно густой, церковный бас, еще и песня получилась готической страшилкой. Если не знать, что это стихи Есенина, можно было бы принять ее за произведение из репертуара лучших лет "Короля и шута".
Ребята исполнили еще "Сыпь, гармоника" в той же манере. Колосова получала удовольствие от импровизированного концерта.
– Чья музыка?
– спросила она.
– Моя, - серьезно ответил Андрей.
– Да-а, - восхищенно протянула Маша.
– Здорово получилось. Свежо.
Она даже забыла о гостье, а та внимательно следила за всем, что происходит в классе. И непарламентские выражения в стихах Есенина не прошли мимо ее уха.
С чистой совестью поставив Андрею пятерку, Колосова уже другими глазами посмотрела на класс.
– Кто следующий?
Тут-то все и кончилось. Никто больше не вызвался в добровольцы.
– В чем дело?
– не выдержала Мария Кирилловна.
В ответ хлынули жалобы и возмущение, все то же: олимпиады, контрольная по физике, помилосердствуйте, времени совсем нет. Маша задумчиво обозревала класс, затем взялась за журнал. Ей очень не хотелось рассказывать о юморе в присутствии Бородиной
– Алекбаров Азат.
– Не готов.
Маша поставила точку.
– Алексеев Сергей.
– Не готов.
Ей показалось, что на лице Бородиной мелькнула злорадная усмешка.
– Бородин Коля.
– Не готов.
В классе повисла тишина.
– Как не готов?
– не выдержала Колина мама.
– Ты же вчера учил стихотворение "Русь"! В чем дело, Николай?
– Коля?
– спросила Колосова негромко сидевшего перед ней несчастного ученика.
– Не готов, - ответил он, не поднимая глаз.
– Не было времени. Давайте перенесем зачет на следующий раз.
Класс одобрительно загудел, поддерживая Колину инициативу. И Маша сдалась.
– Что ж, в таком случае, пятерок больше не будет!
– Согласны!
– отозвались одиннадцатиклассники.
И пришлось рассказывать опять о юморе и сатире, в то время как мама Коли Бородина переживала потрясение. Маша видела, что она совсем не слушает, бросая выразительные взгляды в сторону сына. Однако тот ни разу не обернулся, сидел напряженный, сосредоточенный.
Маша с облегчением вздохнула, когда раздался звонок.
Бородина, ни слова не сказав, вышла из класса. Мария Кирилловна подумала было, что она ждет ее возле кафедры, так нет. И там не было Колиной мамы. Маша пожала плечами и зашла на кафедру.