Лежа на теплом полу и глядя в синее небо, девушка клялась больше не попадаться на разводки этого проклятого маньяка, спящего в обнимку с пистолетом и ножом. Сколько раз говорила мама: хорош тот мужик, что спит зубами к стенке.

Коннор спал зубами к потолку и храпел, иногда кровожадно улыбаясь. Сейчас он нависал над Хизер, улыбаясь, как во сне.

– Поздравляю. Ты научилась хоть чему-то. Повторишь?

– Нехороший ты мужик, Коннор. Терминатор по тебе плачет, – просипела девушка.

– Опять ты про этого странного типа? – улыбка сошла с обветренного скуластого лица. – Кто он такой?

– Герой из будущего, – мечтательно закатила глаза уставшая до чертиков киноманка. – Он спасал детей и женщин, ездил на клевых тачках, ходил в потрясающей куртке и простреливал колени уродам, – на секунду девушка помрачнела и уставилась в карие глаза ассасина. – Ядрена вошь! Я связалась с устаревшей версией, – после столь сокрушительной фразы девица перевернулась на живот, встала на четвереньки и отползла к бухте.

– Ну спасибо, – обиделся капитан “Аквилы”. – Вот так меня еще не оскорбляли.

– Привет из двадцать первого века. Аста ла виста, бэби, – Хизер с тоской посмотрела за борт. – Уж послали меня из будущего, так послали…

Погода неожиданно стала портиться: небо нахмурилось, как Коннор поутру при попытке вытряхнуть Хизер из койки. Девушка забеспокоилась лишь тогда, когда увидела кислую мину бравого капитана. Команды стали звучать чаще, люди откровенно беспокоились. Опасения подтвердил Фолкнер.

– Шторм идет, – втянул он носом воздух, раздувая ноздри. – Повеселимся…

– Это, кэп… – Хизер покинула нагретое местечко. – И чем мне это грозит?

– На твоем месте я бы привязался к мачте, – буркнул Радунхагейду. – Не крутись под ногами. – Индеец крутанул штурвал и продолжил обеспокоенно следить за мчащимися по небу тучами.

– Он шутит? – на всякий случай спросила Роберта заподозрившая подвох послушница. Фолкнер только смерил ее долгим тяжелым взглядом.

Хизер тяжко вздохнула и начала рыться в самодельном рюкзаке в поисках веревки покрепче. Слава богу, этого добра было навалом.

– Вот дуреха-то! – не выдержал Коннор. – Фолкнер, разберись с ней!

Деваха сейчас откровенно раздражала капитана: и так-то скоро будет не до шуток, а тут еще ее выкрутасы.

Фолкнер разобрался, не обращая внимания на возмущенный писк.

Ударил шторм стремительно и яростно.

– Шквал! – рявкнул Роберт. “Аквилу” ощутимо накренило. – Полпаруса!

Волны исчезли за стеной налетевшего ливня, ветер взвыл в снастях. Хизер стучала зубами, прижавшись к мачте. Моряки метались, убирая паруса. Гром и молния обрушились на море со всей пролетарской ненавистью, желая смести “Аквилу” с лица земли.

Волны бросались на палубу и людей, словно остервенелые псы, сбивая с ног. Хизер едва умудрялась сохранять вертикальное положение, чувствуя себя будто между молотом и наковальней, в особенно удачные удары водой издавая дикие визги, поминая маму, папу и прочих родичей. И только громовой ор Коннора перекрывал весь этот дебош.

– Убрать паруса! Держись!

Пять часов творилось черт-те что. И привязаться – это была очень хорошая мысль. В некоторые моменты Хизер прощалась с жизнью: казалось, судно уже поглотила вода – вот она, у самого горла. Однако корабль пер напролом, стойко выдерживая удары стихии, а страховочные лини надежно держали людей. Наконец природа прекратила бушевать, остался лишь омерзительный дождь.

– Все, ребята. Прорвались. Повезло, что так недолго. – Фолкнер как ни в чем не бывало заменил капитана у штурвала. Послышались вялые крики радости.

– Эй, отлипни, – Коннор потрепал Хизер за плечо. Девушка стояла с белым от ужаса лицом, зажмурившись и клацая зубами. Из-под ногтей, которыми она вцепилась в мачту, выступила кровь. – Та-ак, – тяжело вздохнул капитан, снял шляпу и вытер ладонью лицо, из-под пальцев поглядел на статую. – Только еще одной ростры мне не хватало.

Он нахлобучил треуголку на положенное ей место и с силой оторвал Хизер от мачты. Оценив замершую морскую фигуру с протянутыми вперед руками и следы на дереве от давно позабытого маникюра девицы, Коннор сгреб ее поперек туловища, взвалил на плечо и поволок вниз, в каюту.

– Удачи, капитан! – кто-то из моряков глумливо подмигнул, на что индеец смерил его тяжелейшим из всех взглядов, что были в его арсенале.

– Хочешь, я эту статую к тебе отнесу? Разогнешь – поставлю бутылку.

– Понял, – матрос покаянно понурил голову, но тут же улыбнулся, – тогда удачи ей.

– Выдам вам премию, мерзавцы, – Коннор хмыкнул. – Еще и шутить в состоянии! – он слегка подбросил свой груз, устраивая его поудобнее, и уже без препятствий сволок ношу вниз.

Ногой пнув дверь, капитан втащил Хизер в каюту, где сгрузил уже слегка обмякшее тело на койку, посмотрел на результат и в сердцах сказал что-то на языке могавков. Вряд ли это “что-то” было цензурное.