Девушка смотрела стеклянным взглядом в стенку и клацала зубами так, что стоматологи позавидовали бы подобной рекламе.

– Никуда не годится, – добавил индеец и замотал трясущуюся ученицу в нашедшееся на койке одеяло. Ворох одежды мелко дрожал, клацал зубами и на внешние раздражители не реагировал. – Нет. Вот теперь никуда.

Коннор подумал, развернулся на каблуках и вышел из каюты, но через пару минут вернулся с бутылкой в руке. Ловко нажав большим и указательным пальцами на пару точек в местах соединения челюстей, он заставил Хизер раскрыть рот и влил в глотку обжигающую жидкость. Реакция последовала незамедлительно: это все теперь не только тряслось и клацало, но еще и давилось, закашлялось, зато слегка пришло в чувство.

– Доброго вечера, – то ли поиздевался, то ли поздоровался Радунхагейду. – Живая?

В ответ Хизер замотала головой, как умалишенная, и закуталась в одеяло по самое не могу.

– Это еще слабый шторм был, – ни разу не утешил мужчина, снисходительно улыбаясь. – Понравилось?

– Д-да…

– Что? – явно не это рассчитывал услышать в ответ капитан.

– Д-да…

– Все? Спятила? Так страшно было? – уточнил он.

– Д-да пошел ты со своими штормами, кораблями и вопросами! – прорвался словесный поток из резко захмелевшей Хизер. – М-му…

– Точно спятила, – ужаснулся Коннор. – Ты зачем мычишь?!

– М-мудак ты! – пьяным голосом сообщила девушка, нервно хихикнула и упала на бок на койку, дернула правой ногой и захрапела.

Удивленный подобным поведением, Коннор еще с минуту потоптался, наблюдая за пьяным подергиванием конечностей, посмотрел на бутылку, отхлебнул, поморщился и чихнул.

– Женщины, – сделал он какой-то свой вывод и вышел, захлопнув за собой дверь.

Над морем вставало рассветное солнце.

Утро, а точнее, день у Хизер не задался: голова трещала, кости ломило, мышцы сводило, желудок крутило, а во рту будто кто-то долго гадил.

– Господи, что это было… – простонала девушка, выпутываясь из одеяла. Ком подступил к горлу и еще долго мешал нормально жить. Память услужливо подсунула картину шторма и что-то выпытывающего Коннора: он почему-то спрашивал о коровах. – Зачем ему коровы? – пробормотала девица, с трудом вставая с койки и держась за стенку.

Едва перебирая ногами, послушница вышла из каюты и тупым взглядом оглядела окружающую действительность. Корабль явно стоял на якоре – это различать девушка уже научилась. Слаженный храп команды подтверждал сделанный вывод. Из каюты Коннора тоже раздавались трубные звуки. Толкнув дверь, Хизер заглянула внутрь.

Капитан безмятежно дрых: полусидя, закинув ногу на ногу и накрывшись кителем. Шляпа на этот раз лежала на столе, рядом с полупустой бутылкой. Хизер тихонечко прошла внутрь, придирчиво изучила этикетку. «Дерьмо», – перевела она слово для себя. Ром, что же еще… Теперь ясно, отчего во рту была “кака”.

Коннор всхрапнул и что-то пробормотал. Рука сползла с груди и свесилась с койки, китель упал на пол. Даже сейчас, находясь в безопасности, капитан спал в полном вооружении. Со скрытым клинком он не расставался ни днем ни ночью. Даже во сне этот тип казался опасным.

Мысленно назвав Коннора массой нецензурных слов, девушка подошла и вновь накрыла его кителем. Индеец будто бы благодарно улыбнулся и, перестав храпеть, тихо засопел носом. Едва слышно матюгнувшись уже вслух, Хизер вышла из каюты, чтобы снова завалиться спать: девушку до сих пор штормило.

Темные глаза сквозь чуть приоткрытые веки внимательно следили за ее уходом. Коннор бесшумно перевернулся на бок и, поджав ноги, укрывшись получше, устроил голову на руке. Сомкнув веки, он неожиданно для себя икнул и поморщился. Ром был дерьмовым, но иначе были все шансы подхватить насморк. А «сопливых капитанов никто не уважает» – прозвучал в голове голос старого Ахиллеса, вызвав теплую улыбку на обычно суровом лице.

Оклемавшись после шторма, “Аквила” уже спокойно добралась до острова Галки. Выглядел он как самый обычный, ничем не примечательный островок с каменистым берегом. Но вот если зайти в заводь…

– Твою ж душу, – изволила выразиться Хизер, и Коннор согласно кивнул.

В гавани стояли корабли, уже разрушившиеся от времени, но погибшие не от пробоин или пожара: они будто пристали к берегу, да так и остались стоять.

– Остров мертвецов, – Фолкнер сплюнул через плечо, и многие из моряков повторили его действие, напуганные странным зрелищем.

– Суеверия, – раздраженно буркнул Коннор, пристально разглядывая в подзорную трубу корабли и берег, после с треском ее сложил и обратился уже к Хизер: – В целом никаких преград не вижу. Ничего сложного, хотя трудно судить об этом с такого расстояния. Единственное, что мне не нравится – скелеты на берегу.

– А что с ними не так? – Хизер не хотела сознаваться, что и в двадцать первом веке находилось место суевериям и приметам, но сходить на берег ей было страшновато.

– Люди поубивали друг друга. – Коннор проверил, все ли оружие удобно доставать и заряжен ли пистолет.