– Конечно не исчезну.

Наш разговор продлился минут десять, после чего я сообщила, что звоню с чужого мобильного и разорять его владельца не красиво. Драйст пoнял и почти сразу отключился, напоследок пообещав передать привет всем остальным.

В этот миг вновь накатила грусть – хоть убейте, а Кара и Темор не порадуются. Для них вся моя учёба – глупейшая авантюра из всех возможных, а я сама – тварь неблагодарная. И мне так жаль, но… не могу поступить иначе. Просто не могу.

Шумно вздохнув, я отoшла от окна и протянула Краму мобильник.

– Какая трогательная забота о моих финансовых делах, – взяв телефон, хмыкнул он.

Я хотела ответить в тон – почему нет? Ты ведь тоже о моих переживаешь… – но ехидничать всё же не стала. Пожала плечами и, поблагодарив за предоставленную связь, направилась к двери.

– Лирайн, подожди, - окликнул Крам.

Пришлось притормозить и обернуться, а охотник задал неприятный вопрос:

– Твои приёмные родители… Ты с ними совсем не ладишь?

Опять пожала плечами в надежде, что брюнет отвяжется, но он не отстал. Продолжил вопросительно взирать на меня.

– Когда-то всё было неплохо, - в итоге призналась я. – Но в какой-то момент отношения испортились. Особенно с приёмной матерью, с Карой.

– Почему? Каковы причины?

– Не знаю.

Я причин для таких перемен действительно не видела. Лично мне этo напоминало щелчок выключателем – сегодня отношусь нормально, а завтра – нет.

Брюнет нахмурился, сложил руки на груди и спросил опять:

– Родители тебя обижали?

Губы дрогнули в невольной улыбке – вот уж в самом деле забота. Интересно, зачем это ему?

– Нет. Разве что иногда и по делу.

– Как это? – продолжил хмуриться парень.

Я развела руками. Как-как…

– Бывали плохие дни, бывали хорошие, где-то получала за лень, где-то… ну может не настолько справедливо, как мне бы того хотелось. Но ничего криминального, никаких ужасов из числа тех, что периодически показывают в новостях и всяких шоу в нашей семье не было.

– Уверена?
– после продолжительной паузы спросил Крам.

Видеть такое недоверие было странно, и я даже хoтела удивиться вслух, но байкер опередил.

– Лирайн, если в твоём прошлом есть нечто такое за что… кому-то нужно настучать по голове,ты скажи.

Я глянула недоумённо, а Крам добавил:

– Лирайн, я серьёзно.

И без пояснений было видно, что он не шутит,и решимость, с которой Крам говорил, задела какую-то струну. Наверное, именно поэтому я не стала отмахиваться и сказала:

– Ничего такого. Я выросла в небольшом городе, где все друг друга знают,и где ничего особенного никогда не происходит.

– Ничего, кроме тебя, - последовал внезапный ответ.

Я промолчала, а Крам взял очередную короткую паузу. Потом новый вопрос задал:

– Что ты знаешь о своих родителях? Кpоме того, что ои от тебя отказались.

Я отрицательно качнула головой, пытаясь разговор прервать, только охотник не послушался, продолжил настаивать:

– Может какие-то стpанные вещи? Что-то на память? Какие-нибудь незначительные безделушки в виде медальонов? Или инициалы на пелёнках?

– Сериалов насмотрелся? – не сдержавшись фыркнула я.

Парень отнёсся к моему веселью спокойно, сериалы его не смущали.

– Всего лишь пытаюсь найти следы, – объяснил он.
– Они должны быть.

– Если бы я родилась в семье охотников, вы бы, наверняка, знали. Ведь вы, как понимаю, живёте все вместе, и в такой ситуации беременность не скроешь, исчезновение ребёнка – тоже.

Крам поджал губы и то, что он сказал… эти слова тоже какую-то струну задели.

– В том-то и дело, что в Дамарсе живут не все. И не все из нас постоянно находятся в поле зрения сообществa.

Сердце будто тисками сжали, я даже ориентацию на несколько секунд потеряла. Однако быстро взяла себя в руки и вновь мотнула головой. До удочерения четой Паривэлл я жила в приюте и, хотя времени там провела не так уж много, кое-какие истины усвоила.

Есть мечты и есть реальность. Первое – хорошо и приятно, но чудес не бывает. Настоящие родители не придут и не заберут. И они бы не оставили в одиночестве, если бы была нужна.

Можно всю жизнь мечтать о том, что тебя просто потеряли, и вот-вот найдут,и заберут домой, но этого не случится. А тем, кого никогда не бросали, не понять.