– Людям помогает, а жену с сыном бьёт!

– Какие громкие слова!
– Морозов болезненно поморщился.
– У тебя доказательства есть? Свидетели имеются? Хотя бы один? Нет! Так что полегче на поворотах, девочка. Неприятности нам не нужны.

– Вообще-то свидетели есть. Помните, я готовила материал об учительнице математике, занявшей первое место в краевом конкурсе. Так вот, когда я вошла в класс, лично слышала, как сын Дорохина умолял её не ставить двойку, потому что папа побьёт. Он плакал и был напуган. Мне школьный психолог потом рассказала, что они с медсестрой осмотрели мальчика и обнаружили синяки на его ногах и ягодицах!

Главный редактор продолжал кривиться и хмуриться, словно жевал нечто очень горько-кислое.

– И много синяков было?

– Нет, а какая разница?

– Большая. У нас шлёпнуть ребёнка по попе в воспитательных целях - это не преступление, а обычное дело.

На меня никто из родителей руку никогда не поднимал и подобное заявление искренне возмутило.

– До синяков?! Ничего себе воспитание! Это самое настоящее избиение!

– А ну-ка, тихо, раскудахталась тут!
– холодно осадил Морозов.
– Эмоций много, а логики ноль. Факт побоев где-нибудь зафиксирован? Нет! Кто-нибудь из школы согласен дать показания в суде?

– Ну... не знаю, - я замялась, вспомнив, как испуганно заохала психолог Арина Васильевна в ответ на моё предложение обратиться в органы опеки и написать материал в газету, а потом безапелляционно заявила, что сначала нужно поговорить с родителями ребёнка и попытаться решить проблему без огласки.

– Зато я знаю - нет! Эту историю давно замяли, только ты всё никак не успокоишься! Мамаша заверила общественность в лице директора школы, что сын просто упал с лестницы - у них, видишь ли, двухэтажный особняк.

– Врёт она!
– возмутилась я, вспомнив недавнюю встречу с этой женщиной.
– А у самой тоже синяки на плечах и руках. Какая-то очень скользкая у них лестница!

– К ней-то ты зачем попёрлась, горе луковое!
– схватился за голову расстроенный начальник.
– Сколько раз тебе повторять: никакой самодеятельности - советуйся со мной, прежде чем к таким людям соваться!

– Я её случайно в больнице встретила, когда флюорограф проходила. Вошла в кабинет, а она как раз переодевалась. Увидела синяки и просто предложила помощь, - объяснила со вздохом, понимая, что всё сказанное шефом пока что прелюдия, основной разнос ещё впереди.

– Господи, какую помощь?!

– В Ростове есть хороший реабилитационный центр для жертв домашнего насилия. Нам про него на семинаре по социальной журналистике рассказывали, я оставила ей визитку...

– Насколько я понял из твоего предыдущего лепета, факт насилия женщина не подтвердила, - прервал мои путаные объяснения мрачный Родион Васильевич.

– Да, но...

– Но тебе её слов оказалось недостаточно, и ты пошла собирать сплетни по соседям Дорохиных, так?

– Между прочим, многие из них уверены, что в синяках домочадцев этого "уважаемого" человека виноват он сам, а не лестница!

– Они видели как он бил жену или сына?

– Ну...

– Нет! Получается, Лиза, ты в рабочее время без санкции руководства собирала сплетни!
– в голосе Морозова зазвенел металл.
– Именно это я сказал Геннадию Дмитриевичу, до которого дошли слухи о твоих, порочащих его честь и достоинство, изысканиях. Между прочим, он теперь грозит нам судебным разбирательством!

– Но я не сделала ничего противозаконного!

– Ага, ничего. Ты всего лишь спрашивала у посторонних людей, не избивает ли господин Дорохин членов своей семьи! Это, Лиза, вообще-то оскорбление и клевета, то есть уголовно наказуемые деяния!

Теперь настал мой черёд негодовать:

– А если это не клевета, мы так и будем сидеть сложа руки и молчать в тряпочку под страхом суда?! Его сыну всего девять лет! Вам его не жалко?

– Мне себя жалко, - главный редактор от моей гневной тирады помрачнел ещё больше.
– И тебя, дурёху наивную. Пресса - не полиция, у нас нет полномочий наказывать правонарушителей. К тому же у тебя нет ни одного весомого доказательства, а жена и сын Дорохина теперь в один голос уверяют, что живут дружно и счастливо.

– Ага, только лестница, зараза, всё портит!
– проворчала, с досады пнув ножку соседнего стула, и демонстративно отвернулась.

Было неприятно и обидно. Вот уж не думала, что Морозов окажется таким трусом и эгоистом. Значит, конфликтовать с городской администрацией, не пожелав дать опровержение по материалу, критикующему деятельность нового главы, он может, а ссориться с местным миллионером боится. Что за двойные стандарты?!

– Ты мне тут губы не дуй!
– стукнул кулаком по столу начальник, привлекая внимание.
– Хочешь в одиночку сломать систему?! Это всё равно, что бороться с ветряными мельницам, как полоумный Дон Кихот. Не хмурься, я тоже в твои годы был идиотом, в смысле идеалистом - пытался изменить мир к лучшему. Слава богу, с возрастом это проходит.